Огненные палаты - [157]

Видаль взял в руки кожаный футляр. Вправду ли герцог де Гиз сейчас находится в Сен-Антонен-Нобль-Вале, местечке, хорошо знакомом Видалю по ранним годам его пастырского служения? Именно там он впервые заприметил Бланш, невинную девочку, оплакивавшую смерть своего отца. Ее безыскусное горе тогда тронуло его.

Видаль усилием воли отбросил это воспоминание.

Он отправится прямиком в Сен-Антонен-Нобль-Валь и предложит свои услуги герцогу де Гизу и его сыну. Хотя поговаривали, что Гиз начал сдавать, его роль в противостоянии принцу Конде и гугенотской угрозе по-прежнему оставалась главенствующей, к тому же, в отличие от множества его соратников, он был человеком, всей душой преданным своему делу. Какие блага его милость был бы готов предложить тому, в чьем распоряжении находится настоящая плащаница? Видаль снял крышку, запустил внутрь руку и извлек на свет обрывок полотна. Он ощутил под пальцами тонкую ткань, нащупал в углу крошечную прореху, доказывавшую подлинность реликвии, и стал ждать. Он ждал, что Господь явит миру Свою славу. Что на него снизойдет благодать, превосходящая любое человеческое понимание.

Но ничего не произошло. Вокруг была все та же темная комната, все так же старательно отводили глаза солдаты и нянька, все так же тяжело дышала в своей постели у него за спиной обезумевшая Бланш.

Видаль вернул плащаницу обратно в футляр и крепко закрыл крышку. Ничего. Он подождет более располагающего, более уединенного момента.

– Где Бональ? – отрывисто бросил священник. – Он должен уже быть здесь.

Солдаты вытянулись во фрунт:

– Монсеньор?

– Пойдите и выясните.

Нянька обернулась к нему, стискивая руки на груди:

– Вы уезжаете, монсеньор?

– Мои обязанности требуют моего присутствия в другом месте, – ответил Видаль. – Я вернусь при первой же возможности, чтобы проведать госпожу Бланш. Господь не лишает Своей любви скорбных разумом.

Прижимая ко рту платки, они остановились так близко к замку, как это было возможно, не рискуя при этом попасться на глаза дозорным на башнях.

Пит обнял Мину за талию:

– Сейчас самое главное – это найти твоего отца, Мину, и мадам Нубель и вызволить их. Видаль может быть в замке, а может и не быть, но там точно будет полно солдат и слуг.

– Они наверняка уже заметили дым. Почувствовали запах.

– Священник уезжает, – подала голос Алис. – Он велел своему слуге седлать лошадей и ждать его у цитадели.

– А он не сказал, он возвращается в Тулузу? – быстро спросил Пит.

– Вообще-то, нет, – ответила Мину. – Когда они уходили с поляны, я слышала, как он сказал Боналю, что они едут в место под названием Сен-Антонен-Нобль-Валь.

– Там был первый приход Видаля, – нахмурился Пит.

– Может, у него там родня или владения?

– Нет, но… – Он осекся. – Ходили слухи, что герцог де Гиз и его старший сын, Генрих, сейчас в Тарне.

– Думаешь, это правда? – спросил Эмерик.

– Не знаю, возможно. Да это и не имеет никакого значения. Наша единственная забота сейчас – спасти вашего отца и мадам Нубель и убраться из Пивера, – повторил Пит.

Эмерик кивнул.

– Мы с Мину попробуем проникнуть в башню Боссю, а ты, Эмерик, можешь пока пойти к реке и привести наших лошадей?

– Уже иду.

– Только смотри осторожней, – поспешно сказала Мину, и ее брат, кивнув, зашагал прочь.

– С вашего позволения, мадам Буссе, не могли бы вы с Алис подождать нас в лесу? Как только мы все окажемся вместе, мы решим, как быть дальше.

Та склонила голову:

– Нам и здесь неплохо, месье Рейдон.

– Мы не можем вернуться в деревню, – сказала Мину. – Если нас ищут, солдаты первым делом будут прочесывать именно ее. Нужно идти обратно в Шалабр.

– Но если они считают, что мы умерли, – возразила Алис, – с чего им нас искать?

– Сейчас это может быть и так, petite, но когда Бональ не вернется, Видаль отправит кого-нибудь его искать и обнаружит, что мы исчезли.

– Тогда вам нужно поторапливаться, – твердо сказала мадам Буссе. – Алис, мы с тобой сядем тут, и ты пока расскажешь мне про жизнь в Ситэ. К сожалению, до сих пор мне ни разу не представилось возможности там побывать.

– Идем, mon coeur, – произнесла Мину, обращаясь к Питу. – Чем раньше мы выйдем, тем скорее вернемся.

Услышав это ласковое обращение, ее тетка вскинула брови.

– А Пит что, теперь твой муж? – простодушно поинтересовалась Алис.

– Пока нет, – засмеялась Мину, обнимая сестричку. – Но мы очень надеемся в скором времени пожениться.

Валентин. Не лучший выбор при рукоположении. Имя итальянского мученика, а не французского, и праздник тоже в феврале. В Англии, где ересью отравлено все и вся, его считают покровителем влюбленных.

Голоса в моей голове теперь спят, но в комнате и без них слишком много желающих поговорить. Солдаты и пьяная нянька, от которой разит элем, угодничающая и заискивающая.

Время рождаться и время…

К моему лбу прижимается чья-то ладонь.

– У нее лихорадка, монсеньор.

– Я вижу.

Валентин говорит, и ему повинуются. Как такое возможно? Разве это не мои владения? Без меня он ничто. У него нет здесь никакой власти. Никакого влияния. Он – не возлюбленный Господа. Господь не говорит с ним.

Но когда-то ведь он любил меня, разве не так?

Существо в моем чреве пытается убить меня. Я чувствую, как оно извивается у меня в животе. Суккуб, высасывающий из меня жизнь.