Огненное сердце - [54]

Он заводит мою левую руку себе за шею, крепко удерживая, подхватывает правой за талию, и кружит вокруг себя, и всё это — уже не теряя контакта глаза в глаза! Через несколько секунд музыка затихает, и я оказываюсь лежащей спиной у него на бедре, а Нэл склонился к моему лицу так близко, что я уже была готова сдаться на демонстрацию чувств на публике! Он замер со мной в этой позе, обжигая распалённым дыханием, придерживая мою приподнятую в танце лодыжку. Музыка стихла.

А мне уже хотелось, чтобы это случилось… Совсем чуть-чуть, в глубине души, но приходилось признать — я хотела этого поцелуя! владыка поднял нас, сдержанно поблагодарил за танец и… ушёл! Я смотрела ему вслед и не понимала — меня сейчас наказывали или соблазняли?

***

— Сын, не дури! На улице зима, ты едва ходить начал! Куда ты собрался?

— Туда, где давно уже должен быть! Отец, не мешай!

Валлиар Лесск молча наблюдал, как его младший сын, принц Жан Лесск Стааль собирает вещи, стараясь скрыть очевидное — каждый шаг ему давался тяжело. Он понимал, что его взрослый отпрыск, в силу своего упрямого характера, просто так не послушает его. За прошедшую неделю старый король старался навещать сына как можно чаще, ведь чуть не случилось самое страшное… Самое страшное, что может случиться для любящего отца.

Целый месяц о младшем принце ничего не было слышно, искали его, дружину, хоть какой–то след! На границе нашли лишь горы изуродованных заснеженных трупов с метками на шее в виде буквы «S». И окровавленный чёрный плащ. Принц любил такой крой — с подкладкой из волчьего меха. Шили специально для него, всего пару лет назад, как и почти все вещи. Такой уж рост — наследие рода Лесск…

Через две недели с небольшим он сам заявился во дворец. Израненный, полуживой, едва держащийся в седле. Не позволил помочь слезть с коня, сам дошёл до своих покоев, не выпуская секиру из руки. И только там, за закрытой дверью, снимая изодранную одежду в ванной, едва не упал… Рана, рассекающая наискось плечо и грудь, снова кровоточила.

Сейчас о ней напоминали лишь повязки под тёмной рубашкой. Им всем досталось. Каким-то чудом и выжили все. Стоило бы гордиться таким сыном — настоящий мужчина, воевода, воин, победитель. Валлиар и сам когда-то неплохо умел сражаться. Но у Жана был особый дар воина. И старый король боялся, что когда-нибудь этот дар погубит его владельца. Угораздило же унаследовать дар берсерков…

— Жан… Сын! Остановись, посмотри на меня! — Валлиар умел говорить тихо, но его низкий твёрдый голос всегда заставлял прислушиваться.

Принц продолжал собираться, с трудом стягивая с полок необходимые вещи. Развернулся в очередной раз и застыл, наткнувшись на высокую фигуру отца. Они мрачно пересеклись взглядами. Словно отражения зеркал, только одно сильно постаревшее, с проседью в коротких волосах и более серыми глазами. Жан хорошо знал этот взгляд, — мрачный, с заранее вынесенным решением.

— Я всё равно уеду, отец.

— Ты ведь не из-за армии так печёшься, верно? И не из-за короны… — Валл больше рассуждал, чем спрашивал.

— Мне нужно уехать. Это всё, что я тебе скажу.

Жан обошёл Валлиара, натягивая толстую шерстяную рубаху. Валлиар вздохнул.

— Один не поедешь.

— Я не вправе требовать от дружины ехать сейчас. Это только моё дело.

— Двадцать человек лессканского войска тебя устроит?

— Шесть.

— Двадцать. И я еду с тобой.

Принц остановился.

— Нет, — хрипло и угрожающе прорычал он.

— Поеду. И ты это знаешь, сын. В твоё дело лезть не буду, но не надейся, что я оставлю тебя без охраны.

— Охрану возьму. Тебя — нет.

— Выыырос сыночек, — усмехнувшись, протянул король. — Уже и родителю указывать пытается.

— Я не указываю. Лишь констатирую факт.

— Факт в том, что ты ранен, едва стоишь на ногах, на улице — метель, а в Актарион нет никакого смысла ехать именно сейчас. Ты в своём уме? Что тебе там понадобилось так срочно?

— Я приехал во дворец Лесск вынужденно, отец. Но это не значит, что я должен быть здесь. Особенно после того, что мне донесли Тени (шпионы — прим. Автора). И да — я всё это понимаю.

Валлиар отвернулся к окну, задумчиво потирая подбородок. Метель занималась с новой силой.

— Женщина?

— Да.

— Всё так серьёзно?

— Более чем.

— Ты не говорил…

— Что бы это изменило? Она в Весигаре, письма не доходят, она думает, что я не приеду. И если бы только это… — Жан уткнулся горячим лбом в прохладную стену.

Отец прав, он не в своём уме, если считает, что в таком состоянии можно преодолеть путь, на который при лучшем раскладе уйдёт месяц. Даже если редко спать и часто менять лошадей. Зима вообще не самое лучшее время года для путешествий. Но и ждать, когда Драккати потеряет надежду окончательно, было выше его сил.

— Два дня. Через два дня здесь будет Ранитиэль.

— Что она здесь забыла?

— Она хочет мира. Думаю, она попытается восстановить помолвку.

— Очень мило с её стороны. Через столько-то лет…

— Зря ёрничаешь. Она могла бы стать твоей женой и снять проклятие. Ранитиэль всё ещё любит тебя.

— Это она так сказала? Я ей не верю. И никогда не поверю после того, что она натворила перед свадьбой. Ни её любовь, ни её верность не стоят ровным счётом ничего.