Огненное лето - [3]

— Ты можешь здесь оставаться столько, сколько захочешь.

Тэйлор вслед за Мартином взглянул через широкую зеленую лужайку. Там, на берегу океана, у самого обрыва, возвышалось громоздкое здание. Оно вполне могло бы стать жилым домом. Но вместо этого служило приютом для уличных мальчишек вроде Мартина. Приют имел название Тэйлор-Хаус. В нем вырос и сам Ной. Тогда его содержательницей была Розмари Тэйлор. Когда однажды ночью ей привели грязного плачущего десятилетнего мальчонку, назвавшегося Ноем, она дважды подумала, прежде чем взять его. Но все же взяла. А позднее в неведомом дотоле душевном порыве официально усыновила и дала фамилию Тэйлор.

— А вдруг они возьмут меня назад? — спросил Мартин, нервно ерзая на краю скамейки у боковой линии корта.

— Не возьмут, — успокоил Ной.

У него не хватило духу сказать мальчику, что никому, кроме самого Ноя, он не нужен. Никто не желал возиться с ребенком, переменившим не один детский приют. Считалось, что он неминуемо станет источником всякого рода беспокойств.

Они поднялись со скамейки. Ной сморщился от боли в левой коленке. В последнее время это повторялось все чаще. И Тэйлор знал, что в дальнейшем станет еще хуже. Горькое напоминание о том, что уже многие рассматривали его как отыгравшего свое спортсмена… И о том, что здоровье стало не таким, как прежде…

Ной ни минуты не жалел о том, что оставил профессиональный спорт. В свои тридцать два года Тэйлор все еще чувствовал себя молодым. Но даже если бы здоровье позволило ему возвратиться на профессиональный корт, он вряд ли согласился бы. Ной больше не мог выносить постоянной зависимости от рейтингов, чемпионатов, репортеров и болельщиков. Он хотел жить полнокровной жизнью, а в теннис играть время от времени, для поддержания здоровья. Желал помогать детям, взяв в свои руки управление приютом Тэйлор-Хаус. Стремился расширить уже начатый бизнес по производству и эксплуатации компьютеров.

Нет, у Ноя не было никаких сожалений о прошлом. И если порой и щемило сердце о чем-то утерянном, он старался немедленно отвлечься. И впрямь, чего еще ему недоставало?

Они прошли вместе через зеленую лужайку к зданию приюта. Мартин старался держаться на некотором расстоянии от Ноя, что болезненно отозвалось в сердце Тэйлора. Мальчик в своей жизни увидел уже столько злобы и испытал столько обид, что до конца не доверял никому. Даже здесь. И никто не мог бы понять его лучше, чем Ной, потому что он сам прошел через все это…

— Кто там? — испуганно спросил Мартин, показывая пальцем на крыльцо приюта, где в кресле-качалке сидела молодая женщина и потягивала какой-то напиток из высокого стакана.

Ной посмотрел сначала на стакан, в содержимом которого уже на расстоянии узнал пользующийся успехом лимонад Розмари. Потом взглянул в лицо женщине и от неожиданности застыл на месте. Энн Лей-верти… Это была она, единственное в мире существо, обладавшее просто-таки сверхъестественным даром делать из него дурака.

Взгляд Энн задержался на Ное. Брови ее удивленно поползли вверх.

Будучи подростком, Ной пользовался вниманием только двух особ женского пола. Первой была Розмари. Потому что он считался ее сыном. Второй же стала Энн, которая хвостом ходила за своим братом Джесси, а следовательно, и за Ноем.

«Кожа да кости», — говорили о Ное, когда он был еще подростком. Так продолжалось до тех пор, пока Розмари не нашла ему хорошего тренера по теннису. Занятия благотворно сказались на его физическом развитии. Когда же Ной обрел спортивную форму, то на несколько лет уехал из Сан-Рейо в длинное турне. После чего еще более окреп и возмужал. Теперь женщины уже смотрели на него совсем иначе. И не только они. Против собственной воли Ной вдруг превратился в товар повышенного спроса. Болельщики визжали от восторга, репортеры пытались прорваться в раздевалку.

Сначала это забавляло Ноя, и он охотно пользовался своей популярностью, тратя на это немало времени. Но скоро всеобщее поклонение перестало волновать. Ной понял, что все эти люди хотели урвать для себя кусочек его славы, воспользоваться деньгами и репутацией. Женщин же он привлекал исключительно как мужчина. Личность Ноя Тэйлора их нисколько не интересовала. В конце концов он пришел к выводу, что встретить женщину, которая попыталась бы понять его, вряд ли возможно.

Энн продолжала сидеть в кресле и рассматривать Ноя со столь откровенным восхищением, что тот даже почувствовал себя неловко. В прошлом она никогда не позволяла себе такого. Может быть, потому, что подростком постоянно оказывалась на несколько сантиметров выше Ноя. А он… Боже, у Ноя даже теперь щемило сердце при воспоминании о нежном чувстве к сестре своего самого близкого друга, которое тогда теплилось в глубине его души, к девчонке, которую он должен был считать собственной сестренкой… Какие душевные муки он тогда испытывал! При этом умел так их скрывать, что ни Энн, ни Джесси ничего не замечали.

Сейчас Энн смотрела на него совершенно новыми глазами. Ной вдруг почувствовал в этом что-то для себя оскорбительное. А его сердце учащенно забилось от ее ослепительной улыбки.

— Привет, Лейверти, — сказал он, стараясь казаться совершенно спокойным, но тут же почувствовал, что его голос прозвучал излишне холодно и отчужденно.