Огненное болото - [12]

Но так же неожиданно и совсем близко рассмеялся кто-то чужой и невидимый. Даже Буско поднял голову и прислушался. Охотники недоумевающе посмотрели сначала друг на друга и потом в сторону лесе, который при свете костра казался сказочным: в одном месте он сверкал золотом, в другом смотрел притаившимся зверем, а в третьем - стоял темной стеной.

- Наверное эхо. Кроме нас с тобой, здесь никого быть не может. Мы, товарищ Кушманов, знаешь, куда попали?..

Вспомнилось все сразу недобрая слава Огненного болота и бегущий по снегу босой Петр…

- Мы с тобой, друг ты мой, очутились на Огненном болоте!

- На Огненном болоте?..- Митя вздрогнул и весь как-то съежился.

- Коли так, то посмотрим, осталась ли тут нечистая сила?!

Митя нарочно громко захохотал, чтобы снова услышать эхо, но эхо не откликнулось. Только лес как будто начал шептаться, да в свете костра еще быстрее заплясали снежинки.

- Начинается пурга.

- Да. Кажется, начинается.

Разговор прервался. Сеня принялся снимать шкурки с тех двух белок, которых добыли до того, как увидели следы куницы. Митя вспомнил о промокших спичках, и от этого стало еще более не по себе. Он теперь ругал себя за то, что до сих пор не рассказал об этом Сене. «Так можно утаить и большее,- думал он.- Так можно оказаться самым плохим человеком».

- Ну не занесет же тебя эта пурга, - промолвил Сеня. Он подумал, что его друг испугался Огненного болота, но сказать прямо об этом было неудобно, и поэтому Сеня упомянул про пургу.

- Почему думаешь, что я испугался пурги?

- Да я это просто сказал… Лучше будет, если мы займемся ужином. С утра ведь не ели. А прежде всего попить надо. Ужасно пить хочется. Может, сходишь и поищешь где-нибудь воды?

- Сейчас схожу. А в чем принести? У нас же никакой посудины нет. Может быть, в моей шляпе?

- Из бересты посудину сделаем. Обожди немного, я кончу, и вместе сходим.

В темноте питьевую воду не нашли, и ее пришлось добыть из снега. У друзей в запасе было свиное сало, хлеб, и они плотно поужинали. Нодья горела ровным и жарким пламенем. В лазу лежал ценный зверь. Молодые охотники снова стали шумными и веселыми. Но, видно, не хотел грустить и здешний житель.

- Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха! вдруг захохотал он снова.

Буско, рыча, бросился в темноту, а юноши словно остолбенели: сомнений не было, за их спиной слышался человеческий смех.

Собака залаяла. И тут же неизвестный передразнил ее.

Собака - злее. И тот, невидимый, тоже злее.

Митя почувствовал, как волосы его встают дыбом. У Сени расширились зрачки. Но Сене бояться нельзя: он здесь за старшего. Сеня встал, взял в руки ружье.

- Сходим, посмотрим… Или, постой, факел сделаем.

К этому времени вернулся Буско. Он был спокоен.

- Ха-ха-ха-ха!- где-то уже дальше послышался смех.- Угу-угу!.. Ха-ха-ха!.. Угу-угу!..

Сеня сердито сплюнул.

- Так это же… филин!.. Ну и здорово одурачил нас. Тьфу!

Митя облегченно вздохнул.

- Действительно номер! Даже опомниться не успеешь, как с ума сойдешь. И начал смеяться над собой. Чудно,, право. Никогда не думал, что я такой трус…

Он перестал смеяться и замолчал.

Сеня посмотрел на друга.

- Это что: самокритика?

Не ответив, Митя стал готовиться ко сну: вместо перины - пихтовые ветки, вместо подушки - чурочка, одеяло - куртка. У Сени такое же ложе.

Они легли голова к голове.

- А домой к нам сегодня гости придут,- сказал Сеня.- И нас, наверное, ждут.- Мы же с тобой обещали возвратиться сегодня.

Но Митя смолчал, притворился спящим.

ТАЙНА ОГНЕННОГО БОЛОТА

Мелкий снег стал падать сильнее, он быстро припорошил деревья, тропинки и пни. Зелеными оставались лишь близкие к нодье елочки и разостланные веточки пихты,- с них, разогретых близким огнем, снежинки стаивали сразу.

Митя Кушманов так и не мог заснуть. Его мучило сознание своей трусости.

Бревна нодьи уже успели плотнее прижаться одно к другому, и из огненно-пурпурной щели выбрасывались то синие, то красные язычки пламени. Казалось, что они старались лизнуть верхнее дерево как можно повыше.

«А почему я не сушу полевую сумку? вспомнил Митя, глядя на огонь.- Внутри ее, наверное, целая лужа».

Внутренность сумки разделена перегородкой. Одна половина, где были блокнот, карандаши, патроны и компас, оказалась совершенно сухой. В другой была вода. Митя посмотрел на товарища и, убедившись, что он спит, размахнулся, чтобы бросить в огонь промокшие спички, но, одумавшись, не сделал этого. Он старательно разложил спички на сухие портянки, надеясь просушить их, а сумку повесил на сучок так, чтобы ее мокрая сторона была ближе к огню.

Снежинки щекотали шею, лицо и руки. Митя набросил на плечи ватник и сел лицом к нодье. Взгляд его упал на вынутый из полевой сумки компас, и он взял его в руки.

Но что это? Магнитная стрелка компаса не хотела успокоиться. Она непрерывно дрожала, отклоняясь то в одну, то в другую сторону. Митя положил компас на землю, думая, что стрелка дрожит от неустойчивого положения. Но это не помогло: стрелка продолжала дрожать… Может быть, пурга влияет? Бывают же магнитные бури, Митя об этом читал в книгах. Бури, пурга для того и существуют, чтобы нарушать спокойствие. Надо полагать, и «Сеня ничего не скажет нового, если разбудить его. «Разбудить?..» Митя посмотрел на спички. «Зачем же будить? Пусть спит. Пусть отдыхает». И так понятно в той стороне север, а в этой юг; просека, с которой днем пошли направо, теперь находится на севере, значит, в ту сторону придется пойти утром. Что же тут непонятного?.. Лучше порисовать немножко, воспользоваться случаем: не так уж часто приходится ночевать у нодьи.