Огненная вода - [31]

— Похоже на то, что я не ошибался, предчувствуя, что уж если вам удастся вернуться, то не с пустыми руками, Хебстер! Значит, следует пока что задвинуть как можно подальше теоретиков обеих рас, а на авансцену выпустить торговцев. Вот только как нам установить контакт с их торговцами — если таковые вообще среди них водятся?

Президент корпорации «Хебстер секьюрити» спрыгнул с койки и начал одеваться.

— Они у них есть! Не скажу, что это нечто вроде Совета директоров, но коммерчески настроенные пришельцы имеются. Как только я понял, что поведение «точек в бутылках», в отличие от не потерявших душевного равновесия их коллег-ученых, сродни поведению наших собственных перваков — обладателей высокого коэффициента умственного развития, то сразу же решил, что мне нужна помощь. Мне был нужен кто-нибудь, с кем я смог бы переговорить о волнующих меня проблемах, кто-нибудь такой из пришельцев, для кого было не менее важно, чем для меня, найти решение возникших перед нами общих проблем. Где-то непременно должен был фигурировать пришелец, ведущий учет достижений и потерь той меновой торговли, которую вели пришельцы при посредничестве перваков с такими бизнесменами, как я. Тот, кого должно было интересовать, каким будет выигрыш от затраченных ими времени, сырья, энергии и кадров. Я точно знал, о чем стану с ним говорить — о бизнесе. Подход — элементарнейший. Что у вас есть, необходимое для нас, и какой минимум вы за это хотите из того, что есть у нас. Без каких-либо попыток понять совершенно непостижимое мировоззрение. Среди участников экспедиции обязательно должен был найтись такого рода индивидуум. И вот я закрыл глаза и издал, как я наивно надеялся, телепатический вопль, адресованный именно этому пришельцу. Мне повезло.

Разумеется, удача вполне могла от меня отвернуться, если бы он сам не дожидался все это время как раз такого рода телепатического вопля. Он явился в самый последний момент — как отряд кавалеристов США, спасающий в вестернах хороших благородных парней от изуверов-краснокожих, — вернул назад, в подсознание, мой вытекавший сквозь душевные раны внутренний мир и перетащил меня в какой-то совершенно недоступный моему воображению корабль. В этом межзвездном варианте гроба Мухаммеда, подвешенном между Небом и Землей, я пробыл трое суток, в течение которых он попеременно то торговался со мною, то консультировался со своим начальством, оставшимся в головной конторе, по вопросам, связанным с нашими переговорами.

Мы с ним торговались точно так же, как я это делаю с перваками — просматривая перечень того, что каждый из них мог бы предложить, и сравнивая его с тем, в чем мы испытываем потребность. Каждый из нас старался получить чуть больше, чем отдавал другой стороне — разумеется, исходя из своих собственных понятий о выгоде. Купля-продажа — по сути, крайне простой процесс. Как я себе представляю, то, что происходило между мной и пришельцем, практически ничем не отличалось от аналогичных переговоров между финикийским моряком и раскрашенным синей глиной кельтом — обитателем древней Британии.

— И этот… этот пришелец-бизнесмен ни разу даже не заикнулся о возможности взять силой то, что им нужно…

— Силой? Нет, Браганца, ни разу. Пришельцы, возможно, слишком цивилизованны для этого. Но — это личное мое мнение — главная причина такого благородства заключается в том, что они не имеют ни малейшего понятия, что именно им на самом деле от нас нужно. Мы для них являемся совершенно неразрешимой загадкой — для них мы существа, которые используют материю для изменения материи, производя при этом предметы, которые, хотя и предназначены для выполнения примерно одинаковых функций, чрезвычайно друг от друга отличаются. Об этом вот что можно сказать: мы задаем вопрос «как?», когда интересуемся тем, что они делают, они же хотят знать «зачем?» мы занимаемся тем или иным делом. Их исследователи испытывают куда большее недоумение, чем наши. Насколько я разобрался, до сих пор они встречались только с доступными их пониманию разумными существами, поскольку развивались примерно по тому же самому эволюционному пути. Всякий раз, когда кто-либо из их исследователей всерьез начинал изучать вопрос, почему наши одежды отличаются таким разнообразием красок даже в тех климатических зонах, где вообще можно обходиться без одежды, он так стремительно соскальзывал в пучину непонимания, что только брызги летели во все стороны.

Разумеется именно поэтому мой коллега все это время испытывал крайнее беспокойство. Мне не известен его официальный статус — он может оказаться кем угодно: от бухгалтера до коммерческого директора экспедиции — но именно он отвечал, так сказать, горлышком своей бутылки за экономическую оправданность экспедиции. И еще я пришел к заключению, что занимаемое им положение обязывает его остерегаться опасностей, которые таит в себе стремление познать непознаваемое, зачастую приводящее его психологически нестабильных соплеменников в приюты для умственно неполноценных, которые как раз он и насооружал в наших пустынях. Между тем, те пришельцы, которым удается сохранить душевное здоровье, постоянно выказывают презрение к нему. Они, видите ли, возомнили, что именно от их нормального функционирования зависит успех экспедиции, а вот он — не более, как суперкарго