Огненная тень - [89]

В золотом облаке проступили очертания до боли знакомого восхитительного лица. Оно было грустным.

— Этого хотела Шелест. Шелест и Трещина, по причинам, мне неизвестным. Но Трещины нет, а Шелест я приструнила. В любом случае, я бы не допустила такого преступления. Вы были моими избранными людьми. Я не допущу никаких действий Поверженных против вас. Возвращайтесь.

— Слишком поздно, Леди. Кости брошены. Слишком много хороших людей ушло навсегда. Мы потеряли своё сердце, мы постарели. Всё, чего мы хотим, — это уйти на юг и остаться там на тёплом солнце и в забвении.

— Возвращайтесь. Осталось много дел. Вы — мои избранные солдаты. Я награжу вас так, как ещё ни один солдат не бывал награждён.

Я не мог различить ни намёка на вероломство. Но какое это имело значение? Она же обманула своего мужа, которого ввести в заблуждение было гораздо труднее, чем меня.

— Слишком поздно, Леди.

— Возвращайся. Ты один, если не все вместе. Мне нужны твои записи.

Я не знаю, зачем я после этого сказал то, что сказал. Если она ещё проявляла к нам хоть каплю благожелательности и не испытывала желания немедленно ринуться за нами в погоню, то это было не слишком разумно.

— Мы окажем ещё одну услугу, потому что мы постарели, устали и не хотим больше воевать. Мы не встанем против тебя, если ты не будешь действовать против нас.

Золотистый ореол светился грустью.

— Мне очень жаль. Искренне жаль. Вы были моими любимцами. Нет, доктор, так не бывает. Вы не сможете остаться в стороне. Как не могли никогда. Вы должны быть со мной или против меня. Третьего не дано.

С этими словами золотое облако померкло и я погрузился в глубокий сон — если меня вообще будили.

Проснулся я отдохнувшим, но обеспокоенным. Сначала я толком не мог припомнить, что же мне приснилось, но потом всё вдруг так ясно всплыло в голове. Я торопливо оделся и побежал к Лейтенанту.

— Лейтенант, нам надо торопиться. Она победила и собирается за нами в погоню.

Он удивлённо посмотрел на меня. Я рассказал ему о ночном видении. Он принял это за бред, но я сказал, что она уже делала подобное раньше, во время нашего длинного отступления и ряда стычек, что в конце концов привели армию повстанцев к самым воротам Амулета. Лейтенант не хотел верить мне, но не решился плюнуть на мои слова.

— Тогда иди и достань Азу, — сказал он. — Леденец, сегодня вечером перебираемся на корабль. Каркун, скажешь всем. Мы уходим через четыре дня, независимо от того, найдём Ворона или нет.

Я взорвался протестом. Сейчас самое важное — найти Душечку. В ней вся наша надежда.

— А почему именно четыре дня? — спросил я.

— Мы дошли досюда из Можжевельника за четыре дня. Это при хорошей погоде. Если Леди выступила сразу после того, как ты её отверг, она не сможет добраться сюда быстрее. Поэтому я и даю вам столько времени. А потом рванём в море.

— Хорошо. — Мне это не очень нравилось, но решения принимал он. Для этого мы его и выбирали. — Хагоп, отыщи Кеглю. Пойдём выскребать Азу.

Хагоп выскочил, как наскипидаренный, через несколько минут уже притащил Кеглю, который ругался по поводу того, что не успел поесть и не успел поспать своих положенных восьми часов…

— Заткнись, Кег. Нас взяли за задницу. — Я объяснил в чём дело, хотя в этом не было особой необходимости. — Прихвати что-нибудь с собой, пожуёшь на ходу. Нам надо найти Азу.

Хагоп, Кегля, Одноглазый и я вышли на улицу. Как всегда, мы привлекали уйму внимания со стороны утренних прохожих. Не только потому, что прибыли из Можжевельника, а в основном из-за Одноглазого. В Лугах никогда не видели чёрных. А большинство народа даже и не слыхало о таких.

Кегля протащил нас около мили по петляющим улицам.

— Я полагаю, он должен был забиться в нору в этом районе, потому что такие места ему больше знакомы. К тому же он не слишком сообразителен и не станет переезжать только потому, что в Лугах появилась Чёрная Гвардия. Скорее всего, решил отсидеться, пока мы не свалим отсюда. Он должен догадываться, что нам надо поспешать.

Его доводы звучали довольно убедительно. И они таки оправдались. Он расспросил несколько человек, с которыми познакомился ещё раньше, и выяснил, что Аза в самом деле засел где-то в этом районе. Однако никто не знал точно, где именно.

— Сейчас мы быстренько это сварганим, — заявил Одноглазый.

Он взобрался на ближайшее крылечко и изобразил несколько дешёвых трюков, сопровождаемых треском и фейерверком. Мгновенно вокруг него собралась толпа местных пацанов. Маленькие пострелы круглый день наводняют улицы города.

— Давайте исчезнем, — бросил я остальным.

Своим присутствием мы могли отпугнуть маленьких зрителей. Мы прошли дальше по улице и дали Одноглазому спокойно гипнотизировать толпу.

Он честно заработал признание малышей. Конечно. И через пятнадцать минут Одноглазый уже присоединился к нам, окружённый целой свитой беспризорников.

— Всё нормально, — сказал он. — Мои маленькие друзья покажут нам место.

Иногда он меня просто поражает. Я готов был поклясться, что Одноглазый ненавидит детей. То есть когда он вообще о них упоминает, что случается примерно раз в год, то только для того, чтобы обсудить, как их повкуснее поджарить или сварить.