Огненная лилия - [7]

— Помогите мне, — проговорила она и тут же сообразила, что он вряд ли поймет ее.

Индеец приблизился к ней. Онор заметила, что головой едва достает до его плеча. Она сразу ощутила себя в безопасности. Помощь пришла. Неважно откуда. Онор увидела нож, сверкнувший в его руке. Два взмаха, и веревки упали к ее ногам. Онор покачнулась и схватилась одной рукой за мачту, а другой за незнакомца.

— Как мне благодарить вас! — порывисто воскликнула она и снова спохватилась. — Вы не понимаете меня, да?

Индеец молча осматривал ее. Его изучающий взгляд покоробил Онор. Она невольно вгляделась в его хмурое скуластое лицо с властным тонкогубым ртом. Она спрашивала себя, кто это может быть, но не находила ответа.

Вдруг он резко повернулся.

— Идем, — сказал он по-французски, но с таким акцентом, что Онор с трудом поняла его. Но она обрадовалась, что они могут хоть как-то общаться.

— Значит, вы понимаете меня? Отлично! Где я? Скажите мне, куда я попала?

Не отвечая, он схватил ее за руку и насильно поволок за собой. Корабль постепенно погружался. Онор увидела, что ее спасителя ожидает небольшая лодка, узкая и длинная. Индеец легко подхватил ее, и Онор мгновенно оказалась вне «Белой чайки». Индеец молча греб. Онор-Мари оглянулась.

Корабль погрузился носом в черную воду, и через мгновение над поверхностью виднелись лишь тонкие мачты; потом и их не стало. Онор не огорчилась.

Пусть корабль затонул, у нее хватит средств, чтобы отстроить его, а может даже, чтобы построить новый. Ведь самое главное — все ее наличные деньги прятались за плотным корсажем. Если их не хватит, она напишет управляющему. Она блаженно улыбнулась. Хорошо быть богатой!

— Я попала в Америку? — спросила она и, не получив ответа, вспылила.

— Но вы же понимаете меня, сударь! Неужели так уж учтиво молчать, когда с вами говорит женщина? Вы онемели?

Ее спутник повелительно поднял руку.

— Тише! Хочешь попасть в руки ирокезов?

Онор слегка опешила. Мало того, что она едет неизвестно куда в темноте со странным незнакомцем, непонятно, к какой нации и расе принадлежащим, так он еще и пугает ее какими-то ирокезами.

— В руки ирокезов? — недоуменно переспросила Онор. Индеец кивнул. — Это люди? — осторожно поинтересовалась она. Между бровями индейца пролегла складка; это и все, чем он выдал свое удивление.

— Бледнолицая скво, твоих ушей никогда не касалось имя ирокезов?

— Никогда, клянусь. Я не понимаю… Объяснитесь, в конце-концов.

— Не кричи, бледнолицая скво. Ты привлечешь внимание этих трусливых змей.

Она устало сжала виски ладонями.

— Вы их боитесь?

— Твой язык произносит глупые слова, бледнолицая скво. Много ли ты видела настоящих воинов, дрожащих при виде этих жалких тварей?

— Здесь нет эпидемии безумия? Что здесь происходит? Какие ирокезы?

Какие воины? Что за тайны?

— Скво приехала из-за океана?

— Я? Прямо из Италии. Я ехала в Кале, но эти негодяи, пираты, захватили мой корабль. И вот я здесь, живая благодаря вам. Но уж и не знаю, радоваться ли этому… Кто вы?

— Я воин из племени гуронов.

— Гуроны это вроде ирокезов? — страдальчески спросила она.

— Гуроны великий народ, ирокезы — ничтожные змеи.

— Слава Богу, вот мы и добрались до сути. Это все-таки народ. Это как будто национальность? Гуроны? И, как их там, ирокезы? А французы, надеюсь, здесь есть? Вы же говорите по-французски.

— Франки? Бледнолицые?

— Ну, в общем… — Онор растерянно вгляделась в своего смуглолицего спасителя. — Если ваши гуроны все такие смуглые, то французы, должно быть, бледнолицые.

— Есть. Они живут в больших домах. В городе. Франки, ингизы.

— Это еще кто?

— Ингизы… — индеец напряг свои голосовые связки, выговаривая трудное слово. — Франки зовут их «англикане».

— Англичане?

— Да.

— Богатая страна. Вавилон какой-то. Может, здесь еще кто-то живет?

— Много. Алгонкины, абенаки, дакоты…

— Довольно! Я не запомню, — взмолилась Онор. Лодка достигла берега.

Индеец выпрыгнул из нее и вытащил на сушу вместе с Онор. Она выбралась из нее и, покачиваясь, прошлась по берегу.

— Слава Богу! Суша! Как я устала от моря, от качки, от соленой воды.

— Идем, — позвал ее индеец. Он пошел вперед неслышным легким шагом.

Онор едва поспевала за ним.

— Послушайте… Я умираю от жажды. Может быть…

— Возьми, — он протянул ей флягу, выдолбленную из тыквы. Она мысленно помолилась Всевышнему и отпила немного воды, мерзковатой на вкус.

— Спасибо. Куда мы идем?

— В Сан-Симоне.

— Это город? — спросила она с надеждой.

— Да.

— Это далеко?

— Нет. Тише.

Больше двух часов Онор и ее спутник быстрым шагом двигались вдоль берега. Шумные волны разбивались о рифы, обдавая их брызгами. Онор отказалась от мысли замедлить шаг, индеец не слушал ее, а она боялась остаться одна в этом чужом для нее месте. Наконец они вышли к городским вратам, выстроенным на старинный манер, хотя внутрь можно было попасть, минуя их, и перед Онор предстал пейзаж, в котором уже не было ничего странного. Небольшие двухэтажные дома, яркие вывески, пустынные узкие улицы — слишком ранний час — даже крик петуха, — все, что говорило о цивилизации, не могло не успокоить измученную молодую женщину. Индеец показал на серый дом перед ними.