Огненная лавина - [20]
И на себе приходилось ловить лейтенанту Зыкову горячие восхищенные взгляды.
Юрий и сам когда-то испытывал такое же чувство к более опытным боевым товарищам, ища в них поддержки, совета и участия. Теперь и к Зыкову обращались за дружеским советом. Каждая, даже простая деталь, подмеченная в воздушных атаках, считалась частицей боевого опыта, достоянием всего полка, всей армии. Зыков постоянно благодарил в душе аэроклуб - первый начальный класс для тех, кто задумал крепко побрататься с небом, обрести с ним нерасторжимую связь.
По теории и по практике курсант Зыков превзошел в аэроклубе многих своих товарищей. Многие удивлялись той легкости, быстроте, с какими давалась ему летная наука. Не ограничиваясь аэроклубовской программой, Юра много читал дополнительной литературы, просиживая в библиотеке, изучая книги по самолетостроению и метеорологии, интересуясь учеными. Он был страстно влюблен в небо, покорен им. Скрупулезно изучал самолеты, с наслаждением летал.
В полку, уже на войне, он встретился с Костей Воробьевым. Юрий был знаком с ним еще в аэроклубе. Когда Воробьев на фронтовом аэродроме увидел рослую, подтянутую фигуру Юрия, подумал даже, что обознался. Они радостно обнялись. На гимнастерке сержанта Воробьева сияла медаль "За отвагу".
- Рассказывай, как оказался у нас? Где воевал?
- Чего рассказывать? - уклончиво ответил Костя. - Почти все время на У-2 летал. Снабжал партизан медикаментами, продовольствием, боеприпасами. Ну а ты как?
Зыков стал рассказывать о жизни полка, о товарищах, а сам с улыбкой наблюдал за Костей: взгляд того был словно примагничен к его орденам и медалям. К искреннему чувству уважения к Юрию у Кости примешивалось и какое-то смущение: перед ним офицер, наград вон сколько, а что он, Костя Воробьев? Нет, не везет, да и только...
Костю влекли передовые рубежи войны. Долгие месяцы не давала ему покоя жажда воздушных боев, настойчиво просился на передовую. И добился своего.
Юра сразу же потащил приятеля в свою землянку.
- Переходи жить ко мне. Место свободное найдется.
- Ты, смотрю, не в полет собрался, а в Большой театр.
- Воевать, Костя, нужно и со злостью, и с хорошим настроением. Бьем-то мы кого? Фашиста!
- Юра, никогда я так сильно не хотел жить, как сейчас. Ты ведь не знаешь еще. Лена-то... ну, помнишь, моя девушка... жена теперь. Сынишка у нас. В честь тебя Юркой назвали.
- Спасибо, Костя! Рад за вас.
Она сейчас в Свердловске, на военном заводе. В общежитии комнатку дали отдельную... Много приходится думать о семье, беспокоюсь.
- Не волнуйся. Получишь скоро самолет. Будь осмотрителен в воздухе. Полк у нас хороший, ребята славные.
- Так рад, что встретил тебя, Зыков, в полку. Не зря же нас свела судьба в аэроклубе. Ты уж меня не бросай.
- Наверное, не зря. Вместе воевать будем.
После обеда командир полка вызвал к себе наиболее опытных летчиков.
- Вы знаете, - нашего полку прибыло. В небе каждый летчик проходит крещение боем. Чтобы первые вылеты не омрачить потерями, надо всех новичков взять под опеку. Лейтенант Зыков, говорят, вы друга встретили?
- Так точно! Сержант Воробьев. Вместе учились в московском аэроклубе.
- Как он?
- На войне с самого начала. Партизанам грузы доставлял. Медаль "За отвагу" имеет.
- Неплохо. Возьми его под свой контроль. Проверь знание матчасти. Поделись опытом. Расскажи о всяких воздушных хитростях... Эти слова, товарищи, обращаю не только к Зыкову - ко всем здесь присутствующим. Нам дорог каждый летчик, каждый стрелок.
Показав Воробьеву аэродромное хозяйство, Зыков повел его в штурманский класс, расположенный в одном из приаэродромных сараев, познакомил с приборами и макетами в классе огневой подготовки, представил его своим боевым друзьям.
Воробьев быстро стал в семье летчиков своим парнем. Ходил на дежурства при штабе, недели две помогал латать самолеты. Устав, ложился на промасленном бушлате под израненным крылом.
- Живучие же "илы"! - громко восхищался сержант, так, чтобы его слышал пожилой механик. - Смотри, Егоркин, самолет будто автогеном располосовали, а он до аэродрома дотянул.
- Самолет замечательный. У немцев такого нет, - согласился механик и добавил: - А моторчик-то тысяча семьсот лошадок. Красота!
- Тебе, Егоркин, лет уже немало, воюешь давно. Что же ты все в рядовых ходишь? - осторожно поинтересовался Костя.
- Не всем генералами быть, - скупо улыбнулся механик. - На войне, хошь знать, солдат с заглавной буковки пишется. Так-то.
- Чем на гражданке занимался?
- Да по ним все, по самолетам же. Был сборщиком на авиационном моторостроительном. Обучил бригаду молодых и на фронт отпросился. Я тут наше заводское клеймо на моторах нахожу - исправно служат они. Мне разве не радость: мы их собирали, на стендах проверяли, в путь-дорогу готовили... Я вот гляжу на тебя и - завидую. Летать умеешь. Да если бы мне раньше грамоту в надлежащем виде преподнесли, разве бы и я не окрылился?
Добродушный вид Егоркина, его тихий рассказ настраивали сержанта на добрые мысли. Хотелось сделать механику что-то приятное, сказать теплые слова. Он проводил в капонирах, в ремонтной полковой мастерской дни и ночи, был для раненых "илов" и терпеливой нянькой, и опытным хирургом. Диагноз самолету Иваныч ставил еще на подлете машины к аэродрому и почти всегда был точен. Сказывался опыт.
Стоит в глубине сибирской тайги на высоком берегу раздольной Оби городок Колпашево. Давно стоит — считай, сотни четыре лет. Всякое в нем происходило в разное время. Но когда пришли мутные и мрачные тридцатые годы прошлого века, выросла на окраине Колпашева жуткая Ярзона — расстрельная тюрьма НКВД. В глубине могучего Колпашевского яра возник целый лабиринт штолен и штреков, где в течение целого десятилетия уничтожали «врагов народа» кровавые палачи — «чикисты». О судьбе одного из них и о том темном времени и повествует новый роман известного сибирского писателя Вениамина Анисимовича Колыхалова.
Повесть Вениамина Анисимовича Колыхалова «Горислава» посвящена печальной, но светлой судьбе небольшой деревеньки Авдотьевки, каких множество разбросано по бескрайним просторам Сибирского края.
Есть на Оби небольшое сельцо под названием Нарым. Когда-то, в самом конце XVI века, Нарымский острог был одним из первых форпостов русских поселенцев в Сибири. Но быстро потерял свое значение и с XIX века стал местом политической ссылки. Урманы да болота окружают село. Трудна и сурова здесь жизнь. А уж в лихую годину, когда грянула Великая Отечественная война, стало и того тяжелее. Но местным, промысловикам, ссыльнопоселенцам да старообрядцам не привыкать. По-прежнему ходят они в тайгу и на реку, выполняют планы по заготовкам — как могут, помогают фронту.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.