Огненная кровь. Том 2 - [13]
Боги милосердные! Как ей остановить этот Поток? Как погасить эту притягательную силу, превратившую её в мишень для всех на этом балу?
— Ты очень красивая сегодня, Иррис, — прошептал Гасьярд, и его дыхание касалось щеки, — тебе очень идёт этот голубой цвет. И ты так похожа в нём на Регину.
— На мою маму? — спросила она, отводя взгляд.
— Да, это был её любимый цвет. И у тебя её глаза — такие же сумасшедше-синие.
Что-то в его голосе, и взгляде, и в этом прикосновении было пугающим. Иррис не стала отвечать, отвернулась и увидела, как Альберт говорит Милене на ухо слова, от которых та вся млеет, и вокруг неё бушует огонь. Как кружит её, удерживая легко одной рукой, и она смеётся, и смотреть на это отчего-то было очень неприятно.
Потом она танцевала с Драгояром и слушала его комплименты. И он тоже пытался прижимать её к себе и ловить её взгляд, и от его духов, которыми он был щедро облит, у Иррис начала кружиться голова. И он тоже жёг её своим огнём, как будто пытался пробиться к её сердцу.
А вихрь всё ширился, захватывая тёмные галереи, магнолии у выхода и лестницы. И она понимала, что все вокруг видят этот вихрь, и что каждый хочет к нему прикоснуться, получить его частичку, и он манит их, как цветок манит пчёл, и в этот момент она почувствовала себя настолько беззащитной, что хотелось заплакать.
Танец за танцем она проходила эту пытку снова и снова, наблюдая за тем, как вспыхивает пламя вокруг женщин, с которыми танцует Альберт, и как они невольно тянутся к нему, заворожённые магией его слов и живым огнём, которым он с ними делился. И она подумала, что вот и она сейчас также невольно одаривает мужчин, с которыми танцует, только этот огненный вихрь вокруг неё рождён не ими и принадлежит не им …
И снова она танцевала с Гасьярдом, и с Тибором, дышавшим на неё вином, с Грегором, шепчущим двусмысленные комплименты, и с Драгояром, который бесцеремонно отодвигал других кандидатов и сгребал её в охапку своими большими руками. С бесчисленным количеством родственников Драго, главами кланов, послами, старшими гильдий и купцами, и даже с ювелиром в зелёном тюрбане…
Она видела в их глазах одно — желание обладать. И в их руках, в пальцах, в пульсирующей под кожей крови слышалась эта жажда. В их словах, которые они шептали. В перекрестье взглядов, среди которых она была просто мишенью.
«…и когда они до тебя доберутся — от тебя даже перьев не останется».
В голове звучали слова Таиссы, сказанные в их первую встречу, и она понимала, что сейчас чувствует это буквально. Будто каждый из них хочет оторвать от неё кусок.
— Я очень устала, — прошептала она Себастьяну, вырвавшись, наконец, из бесконечной череды приглашений.
Иррис едва держалась на ногах.
И только после того, как она встретила Альберта с разбитым лицом, после его слов и поспешного ухода, вихрь, наконец, начал затухать, превращаясь в воронку, которая утащила за собой весь огонь и сияние этого вечера, всю её волю, решимость и силы, оставляя за собой только пепелище опустошённости и тоски.
Она его обманула. Обидела. Она сделал ему больно.
Но так было нужно.
Так почему теперь так больно ей? Почему она чувствует себя такой виноватой?
Себастьян провожал Иррис, и они медленно шли по галерее.
Сегодня что-то изменилось в нём. Он чаще на неё смотрел, танцевал только с ней и старался быть ближе. Он шептал ей на ухо даже тогда, когда можно было сказать это громко, и каждый раз его рука ложилась ей на талию или на плечо. И в танце он то и дело притягивал её к себе, стараясь коснуться пальцами обнажённой кожи на плече и перебирая её пальцы.
Ты ведь этого хотела, Иррис? Увлечь его…
До её комнат они не дошли. Себастьян потянул Иррис в темноту глубокой ниши в стене, развернул резко, обнял и поцеловал горячо и страстно, запрокинув её голову и прижав к плечу так, что она едва не задохнулась. До этого момента все его поцелуи были полны трепетной нежности, и он не торопился, ждал её ответа, но не сейчас. Сейчас он был совсем другим, как будто в нём всё ещё бушевала частичка того вихря, руки его дрожали и поцелуи были порывистыми и жадными, и почти ничего не требовали взамен. Он целовал её губы, сминая своим напором, щёки, и шею, спускаясь ниже, к плечу, сдвигая тонкую полоску голубой ткани на нём, и снова поднимаясь вверх, будто хотел покрыть поцелуями каждую клеточку её тела. И коснувшись губами мочки уха, прошептал, шумно дыша и зарываясь пальцами в пышные локоны причёски:
— Ты сводишь меня с ума, Иррис! И я не в силах тебя отпустить…
Подхватил на руки и понёс в свою спальню, и всё что она успела сделать — обхватить его за шею, чтобы удержаться. Он распахнул дверь ногой, быстрыми шагами пересёк комнату и опустил Иррис на кровать. Склонился, касаясь губами её лица, и ощутил солёную влагу слёз на щеках.
— Ты плачешь? Иррис? Что случилось? — спросил он с тревогой и присел рядом, приподнимая её за плечи.
— Это невыносимо! Они все, как стервятники! Они готовы были разорвать меня на куски! — произнесла она тихо, и не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.
Она весь вечер была натянутой струной и сейчас эта струна оборвалась.
Князь Викфорд Адемар — первый меч королевства, рыцарь без страха и упрёка. Князь Викфорд — кондотьер и позор рода Адемаров, младший сын, родившийся безо всякого дара. Но дар ему заменяют отвага, меч и крепкая рука. Именно его король отправляет на мятежный север с важным поручением — доставить ко двору наследницу Янтарного трона для заключения политического брака. Это опасное путешествие и оно может стоить ему жизни, ведь у будущего союза очень много противников. Но опасность для князя Викфорда лучший вызов и приглашение… Он дал слово, что с головы будущей невесты не упадёт ни единого волоса.
Его зовут Александр Форстер. Он северянин, горец, владелец несметных овечьих стад. Житель страны, в которой всё ещё есть место магии. Человек, презирающий южные традиции и церемонии. Он считает, что всё в этом мире продаётся — дело только в цене. Её зовут Габриэль Миранди. Она южанка, аристократка, утончённая особа, владелица прекрасного розового сада. Она верит в силу традиций, и в то, что уважение к себе нельзя купить ни за какие деньги. Их встреча была случайной. И они прошли бы мимо друг друга. Но он сказал, что женские принципы продаются за дюжину шляпок… Зря он это сказал.
Седьмой год страшный зверь уничтожает людей вдоль границы с Лааре. Седьмой год королева ведет войну с этим упорным горным княжеством, прячущим страшного зверя. Остался последний рубеж — перевал Олений рог, но войска королевы не могут его взять. Дочь генерала — Кайя, становится, волею случая, добровольной заложницей в этом противостоянии. Чтобы спасти отца, она отправляется в Лааре, и ее жизнь дает противникам передышку — до весны, пока на перевале не растает снег. Таковы условия договора. Но передышка будет, только если Кайя останется жива.
Хорошо родиться умной и красивой, получить в наследство гордость и свободолюбивый нрав, выйти замуж за наследника богатого поместья… И плохо потом потерять отца, мужа и семейное состояние. Оказаться на грани разорения и костью в горле тёти-опекуна. А ещё хуже, что выход для тебя только один — брак с человеком, который глубоко противен. Остается лишь надеяться на чудо: загадать желание, написать на листке бумаги, сжечь и доверить ветру… И… не верить в то, что ветер тебя услышит. Но однажды, на пороге появится глава одного из самых влиятельных домов Побережья и попросит твоей руки для своего сына.
Новый свет — край бесконечных полей тростника, солнца и кофе — манит исполнением желаний. И Летиция Бернар бежит туда, спасаясь от убийц мужа. А Эдгар Дюран бежит от себя. Потеряв жену и ребёнка, он ищет в краю болот покоя для израненной души. И каждый из них надеется найти тихий уголок, забыть прошлое и вернуться к обычной жизни. Но гулко стучат барабаны и падают в пыль капли жертвенной крови… В их встрече не будет ничего обычного и прошлое не даст себя забыть. Оно вернется к ним в совсем новом, зловещем облике.
Его называют маэстро Л'Омбре. Он аристократ и лучший сыщик во всей Альбиции. Его острый ум помог раскрыть множество преступлений. Он верит в логику, науку и улики, он высокомерен и саркастичен. Любит крепкий кофе и ходит, опираясь на массивную трость. Её зовут Миа. Она владеет крошечной лавкой в бедном квартале, продаёт специи и благовония, гадает на картах и кофейной гуще. Она любит яблоки, носит яркие юбки и презирает мир аристократии. Она верит в интуицию, знаки и вещие сны. Они живут в слишком разных мирах, но однажды их пути пересеклись из-за череды странных смертей и лепестков жёлтой магнолии. Он назвал её шарлатанкой с самого дна Альбиции.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.