Огненная дорога - [38]

— Здесь мало что можно сделать, — прошептала она Гильому. — И все же попытаться нужно. — Она перевела взгляд на женщину. — Соберите все дрова, которые сможете, потому что вашему мужу нельзя давать некипяченую воду. А он должен пить как можно больше. Видите, какая у него сухая кожа? — Кэт посмотрела на мальчика. — Знаешь, как выглядят одуванчики?

Он кивнул.

— Тогда набери их побольше, потому что это поможет твоему отцу поправиться. Принеси листья maman, и она сварит из них чай. — Кэт снова обратилась к хозяйке. — Чай из листьев одуванчика укрепит его желудок. Может, ваш муж сумеет удержать внутри хоть какую-то еду, если будет его пить. — Кэт положила руку на раздутый живот женщины. — А листья, которые останутся от чая, вы должны высушить, растолочь и принимать как порошок. В них есть магическая сила, которая поможет и вам, и ребенку.

Женщина, по виду почти вдвое старше Кэт, дающей ей советы, подозрительно посмотрела на Гильома. Тот, в свою очередь, перевел взгляд на девушку. Поняв их колебания, она твердо заявила:

— Père многому научил меня, — и прошептала на ухо Гильому: — Когда разговаривал со мной через дверь шкафа, где я сидела.

Гильом не сумел сдержать улыбки, хотя и попытался скрыть ее от измученной женщины.

— Это хороший совет, — сказал он ей, — и ты должна выполнять его.

— Но она такая молодая…

— Ее отец лекарь. И хотя эта целительница очень молода, она многому научилась у него.

Этот ответ, похоже, удовлетворил женщину. Она обняла сына и отправила его собирать листья одуванчика.

— За домом еще остались дрова.

Она закутала хрупкие плечи в рваную шаль. Вслед за хозяйкой они вышли наружу и принесли в дом столько дров, сколько смогли. На этом Гильом попрощался с женщиной.

— Я буду каждый день молиться за твоего мужа.

Они покинули дом и его несчастных обитателей.

— Почему она сделала реверанс, увидев меня? — спросила Кэт, забираясь на коня.

— Потому что она уже очень давно не видела здоровых людей вроде тебя. Ты, наверное, показалась ей кем-то вроде богини. — Гильом усмехнулся. — Или принцессы.

Она в смятении посмотрела на него, но потом поняла, что это шутка. Внезапно ею овладело настойчивое, почти непреодолимое желание. Поискав взглядом солнце, она определила направление и взмахнула рукой.

— Вон туда, на запад.

Она развернула коня.

— Куда ты? — крикнул Гильом и поскакал следом.

— К западному краю поля.

Могилу они нашли легко. Некоторые камни были сдвинуты, но зверю, который сделал это, завершить свою работу не удалось. И все равно Кэт порадовалась, что ей не придется растаскивать все камни.

Гильом с благоговейным ужасом смотрел, как она убирает оставшиеся, и даже хотел подойти ближе, но Кэт замахала на него рукой.

— Стой там… тогда тебя нельзя будет обвинить в соучастии.

— Наказание за это смерть! — воскликнул он. — Прекрати!

Расшвыривая камни, она ответила:

— Не могу. Это очень важно.

— Но зачем? Зачем девушке…

— Сейчас я не девушка, а целительница. Стой на страже…

Груда камней рядом с ней становилась все больше, и у Кэт мелькнула мысль, что могила не такая уж неглубокая, но тут она наткнулась на уже тронутую гнилью плоть бедра. Отбросив еще несколько камней, она обнаружила покоившуюся на бедре руку мертвого ребенка. И потом на глазах у застывшего от ужаса Гильома она достала свой маленький нож, отсекла руку от тела на уровне запястья и завернула ее в кусок шали, решительным движением оторвав его. Поднялась, мертвенно-бледная, в полуобморочном состоянии, сотрясаясь от рвотных позывов.

Их взгляды встретились, и на миг Гильом увидел в ее глазах страх загнанного животного.

— Сумасшедшая… — прошипел он.

Однако спустя миг перед ним снова была девушка, в полной мере отдающая себе отчет в том, что делает.

— Говори тише, не то Бог тебя услышит. Поверь, нам очень повезло, что мы нашли это. — Она кивнула на сверток в руке. — Но еще больше нам повезло, что запаха больше нет.

Алехандро, сидя у маленького окна чердачной комнаты на улице Роз, наблюдал за тем, как старая женщина в простом сером платье и белом фартуке встречает новый день с метлой в одной руке и ведром в другой. Сначала она смахнула с камней нападавший за ночь мусор, отмела его подальше от крыльца, к водосточному желобу, бормоча при этом проклятия. Потом вылила на камни воду из ведра и снова принялась яростно скрести метлой, стараясь, чтобы совсем ничего не осталось. И вчера она делала то же самое, и позавчера, Алехандро видел.

«Будь жители Лондона так аккуратны, — с сожалением подумал он, — может, их больше уцелело бы…»

Хотя… еще во время первой волны «черной смерти» умерло огромное количество парижан, несмотря на то, что город поддерживался в относительной чистоте; значит, грязь в Лондоне — не единственная причина произведенного там опустошения. Многие считают, что англичане вообще не такие, как французы, более дикие, почти варвары. И, по правде говоря, он не мог припомнить, чтобы какая-нибудь англичанка боролась с грязью на булыжной лондонской мостовой с такой же яростью, как эта старуха-парижанка. И все же он не соглашался с широко распространенным среди французов мнением, что все англичане лентяи, поскольку во многих других случаях они боролись, и очень даже яростно.