Огнем и мечом - [35]

Харакаш коротко вздохнул над моей головой. Бернард непонимающе смотрел на магистра, ожидая продолжения. Гир переводил взгляд с меня на Ирвина и обратно в изумлении.

– Да, это может получиться, – наконец снова заговорил магистр, вынырнув из каких-то своих мыслей. – Я достаточно опытен, а защитница имеет невероятный запас сил. Можно соединить с ней каждого, у кого Ато настолько же мала, как было у этой несчастной девушки. Не напрямую, конечно, а через храмовников, которые захотят примкнуть к вашей армии.

Чего?..

– Я не ослышалась? – Бросив короткий взгляд на магистра, я пристально посмотрела в глаза Гиру.

Тот покачал головой:

– Не ослышалась, защитница. Гир как твой новый наставник и сопровождающий в этом походе объявил о созыве добровольцев. Мы, конечно, еще не знаем, сколько их будет, но я уверен, что горячих голов в нашей крепости найдется достаточно. – В голосе магистра послышалось легкое недовольство и грусть. Старец поджал губы, бросив на меня внезапно острый взгляд, и громко вздохнул, посмотрев на тело в луже крови.

Она еще остыть не успела, а мы уже над ней говорим о политике. Единственный, кто тут имеет элементарную человеческую порядочность, это ты, старик. Как мне жаль, что от меня в твоих владениях одни беды…

– Думаю, что сейчас стоит отложить все обсуждения. Дору… Нужно отдать ей последние почести.

– Согласен, защитница. Мы сожжем ее тело на рассвете, я велю целителям забрать ее сейчас же.

Мне оставалось только устало склонить голову, соглашаясь. Мозг как-то вяло отметил, что в Кохше принято было хоронить в земле, да и Ханс тогда готовил мертвых явно не к сожжению, но… Я слишком устала, чтобы разбираться, в чем тут дело. Спрашивать, думать о чем-то. Мне хотелось только напиться, да так, чтоб вдрызг и до беспробудного сна. Пусть физически благодаря поглощенным силам Доры я чувствовала себя отлично, душа моя была разорвана на кровоточащие куски. Они болели, цеплялись друг за друга, и я даже не знала, сколько времени потребуется, чтобы все зажило.

Если вообще заживет когда-либо…

Гир отвел меня на ночь в другую келью. Она была меньше, чем предыдущая, проще обставлена, но я махнула рукой. Кровать – это кровать, все остальное меня мало волновало. Храмовник тут же исчез из моего поля зрения, чему я совершенно не возражала – слишком остро ощущался его внимательный взгляд, то и дело касающийся рукояти Жала.

По приказу Бернарда стоявшие все это время за дверью солдаты быстро перетащили сундуки с моими вещами в новую комнату.

Через десяток минут со мной остался только Харакаш.

Островитянин вытащил на середину небольшой комнатки стул, сел на него лицом к спинке, сложив руки на верхнюю перекладину, и уставился на меня.

Небрежно стащив сапоги, я пнула их подальше от кровати – все же ношеная весь день обувь была совсем не тем, что должно находиться рядом со спальным местом, и, сев на край матраса, уткнулась лицом в свои ладони.

– Хар, что я Альвину скажу?

Со стороны островитянина раздался тяжелый вздох.

– Ничего. Ты защищалась, а Дора – всего лишь жертва. Не твоя, а того галака[3], что решил избавиться от тебя ее руками.

– Это же все не важно. Я убила ее, Хар, понимаешь? Убила, а потом еще и влезла в ее воспоминания. – Сцепив пальцы в замок, я провела по лицу до самой макушки, уперев локти в колени и сунув под это импровизированное ярмо голову.

– Ты убила ее специально? – Островитянин встал, отставил стул к стене и прошелся от одного края комнаты до другого.

– Нет…

– Ты могла обойтись без ее воспоминаний? – Он остановился, хмуря брови и смотря на меня. Я опустила взгляд на свои босые ступни.

– Нет…

– О чем разговор, Эва? На. – Я подняла взгляд как раз в тот момент, когда мастер меча сунул руку под свое пончо и снял с пояса уже знакомую мне фляжку. – Два глотка, не больше.

Я молча приняла флягу, отвинтила крышку и вдохнула терпко-горький аромат.

– Все хотела спросить, что это такое?

– Меньше знаешь – лучше пьешь. Два глотка, и спать. – Харакаш строго глянул на меня, и я, резко выдохнув, поднесла флягу ко рту и сделала пару глотков. Напиток пробрал до мурашек, огненным потоком рухнув в желудок.

Судорожно вдохнув, я вытерла выступившие на глазах слезы и протянула флягу обратно.

– Он словно крепче стал, – только и смогла вымолвить я. Островитянин согласно кивнул, убирая флягу обратно под пончо.

– Так и есть. Теперь раздевайся и ложись спать. Я сам разбужу тебя. И… сам поговорю с Альвином. Пообещай мне, что не будешь заводить разговор о Доре. Ни завтра, ни через два дня, ни через сотню. Эва! – Заметив, что я отвела взгляд, Харакаш чуть понизил голос, отчего мое имя завибрировало в воздухе.

– Обещаю, – прикрыв глаза, я с трудом выдавила из себя это слово. Но, чувствуя, что мастер меча продолжает буравить меня взглядом, косо посмотрела на него исподлобья. – Даю слово, Харакаш, что не буду заводить этот разговор… первой. Никогда.

Я была уверена, что он отлично понял, что и как я ему пообещала, но, судя по всему, его такая формулировка устроила.

Пожелав мне крепкого сна, островитянин вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Моих сил хватило ровно на то, чтобы стянуть с себя тунику, штаны, носки и забраться под шерстяные одеяла. Снадобье, которым напоил меня мастер меча, подействовало безотказно, и я провалилась в крепкий сон даже раньше, чем успела это осознать.