Оглянись - [26]
— Спирта бы…
Его не поняли.
— Звание?
— Лейтенант.
Он склонил голову набок и увидел себя в зеркале. Черное лицо и прозрачное тело. Посреди груди — дырочка. Всего одна крохотная дырочка. А у Шарыгина нет сердца…
— Должность?
— Командир взвода.
Его знобило. Холодные, чистые руки врачей коснулись груди. Фельдшер низко склонился:
— Вам плохо?
— Когда же я наконец умру?..
— Фамилия?
— Нестеров…
Врач крепко сжимал его запястье, прощупывая пульс.
Фельдшер приложил к ране тампон.
— Срочно на операцию. Срочно, — сказал негромко один из врачей.
Офицеры расступились, и Нестеров увидел Ирину. Она молча смотрела на него, и в глазах ее застыло недоумение.
«Чистенькая, накрахмаленная, — вдруг с отвращением подумал Нестеров. — Музыка, танцы… Как это все гадко! И ты тоже виновата, что Шарыгина уже нет…»
— Тебе больно? — спросила девушка.
«Почему она здесь? Что она спрашивает? Шарыгина унесли туда, а она здесь. Хоть бы заплакала, что ли?»
— Ты не узнал меня? — одними губами прошептала Ирина и вымученно улыбнулась.
— Ненавижу, — с трудом выдавил из себя Нестеров.
Все поплыло перед его глазами, замелькала заслонившая собой мир цветастая мозаика, закружились, как грампластинка, замысловатые геометрические фигуры — они переплетались, наслаивались друг на друга, стекали тягучими цветными слоями с острых граней белоснежных гор, дробились на радужные брызги, и Нестеров падал и падал в бесконечную пропасть все глубже, все дальше…
Палата. Ослепительный белый свет. Настолько ослепительный, что лицо следователя из военной прокуратуры кажется присыпанным мукой.
— Я к вам вот, собственно говоря, по какому вопросу. Нас интересуют подробности гибели группы сержанта Шарыгина. Вы, как свидетель, могли бы многое рассказать.
— Свидетелем я не был, — медленно ответил Нестеров, не сводя глаз с лица следователя. — А все, что знал, уже написал в рапорте начальнику штаба.
Следователь закивал головой:
— Все верно… Но меня интересуют еще кое-какие сведения. Я хочу понять, почему группа Шарыгина оказалась так далеко от основных сил роты.
— Вы спрашивали об этом Воблина?
— Спрашивал. Он сказал, что вы за что-то недолюбливали сержанта и часто ставили ему слишком рискованные задачи.
— Подонок…
— Аккуратнее с выражениями, лейтенант!
— Задачу сержанту ставил не я, а Воблин… — сказал Нестеров.
— Воблин? — усмехнулся следователь. — Начальник штаба батальона обычно командует батальоном, а не отделением. Ответственность за действия своих подчиненных несете вы, а не начальник штаба.
— И все же Шарыгину приказывал Воблин.
— Хорошо, допустим. Но кто это может подтвердить?
— Сейчас уже никто.
— В каком смысле?
— Бойцы, которые получали от Воблина задачу, погибли вместе с Шарыгиным.
— То есть живых свидетелей нет?
— Нет.
— И вы по-прежнему утверждаете, что группа Шарыгина оказалась в отрыве от роты по вине Воблина?
— Да, по вине этого подонка.
Следователь резко поднял голову. Ручка замерла в его пальцах.
— А откуда вы знаете, что конкретно поручил Воблин Шарыгину?
— Воблин поставил меня в известность.
— Вы не пытались ему возразить?
— Приказы не обсуждаются. А невыполнение приказа в боевой обстановке грозит судом военного трибунала.
— А за что вы недолюбливали сержанта? Я собрал на него характеристики — от командира роты, от секретаря комсомольской организации, поговорил с сослуживцами. Все характеристики безупречны. Шарыгин — прекрасный товарищ, смелый и мужественный боец. Что вы с ним не поделили?
«Знает?» — думал Нестеров, вглядываясь в пытливые глаза следователя.
— Что вы от меня хотите? — спросил он.
— Выявить меру ответственности каждого офицера батальона за неоправданно высокие потери.
— Да, — ответил Нестеров. — Я виноват. Виноват в том, что не застрелил Воблина. Виноват, что разрешил Шарыгину оторваться от роты. Виноват, что не развернул свой взвод на сто восемьдесят и не повел его домой, на родину.
— Это все патетика, Нестеров! — строго заметил следователь. — Мы выполняем в Демократической Республике Афганистан интернациональный долг. Вы офицер, который присягал своей Родине…
— Это тоже патетика.
— Ну, хорошо, — после недолгой паузы произнес следователь. Он склонился над блокнотом и что-то пометил в нем ручкой. — Давайте вернемся к операции. Вы вели переговоры с группой Шарыгина?
— Нет, это было невозможно — особенности рельефа.
Следователь искренне удивился:
— Как же? Выходит, группа была отпущена на произвол судьбы? И вы, командир взвода, даже не контролировали передвижение ваших подчиненных? Даже не организовали взаимодействие?
— Я ничего не мог сделать. Я сам был отпущен на произвол судьбы.
— То есть в боевой обстановке вы не смогли хладнокровно и правильно оценить ситуацию и принять правильное решение?
— Можно вопрос: а вы когда-нибудь на войне были?
— У меня другие обязанности, лейтенант! — вдруг резко повысил голос следователь. — Не надо корчить из себя героя! Вы не герой, вы преступник! По вашей вине, из-за вашей трусости погибли люди!
Нестеров нервно глотнул и закрыл глаза.
— Я понимаю, — несколько смягчился следователь. — Это тяжело осознавать. Потому я данной мне властью хочу разобраться во всех деталях и точно определить меру вины каждого офицера. Не беспокойтесь, и Воблин, и Звягин, и Вартанян ответят за все свои ошибки и промахи. Все ответят. Все…
Существует много способов стать миллионером. Этот – не из самых сложных: продержаться на необитаемом острове в северном озере как можно дольше. Пять островов – пять робинзонов-отшельников. Холод, голод, одиночество… и это еще не все: совершенно необъяснимо погибает один из отшельников, вскоре еще один… Ясно, что это не просто случайность… Но законы телешоу жестоки – игра должна продолжаться. Под ударом еще трое. Кто следующий?
Он мешает всем — мафии, милиции, и ФСБ, самостоятельно расследуя дело об убийстве самой богатой женщины в Крыму, связанной с финансовыми аферами. Его пытаются застрелить, подкупить огромными деньгами, взорвать вместе с яхтой. Но частный сыщик Кирилл Вацура, честь и доброе имя которого были задеты, остается верен своему принципу: идти к правде напролом, даже если в своей борьбе он оказался одинок.
Не самое приятное ощущение — холодный ствол, приставленный к затылку. Даже у видавшего виды бывшего десантника Кирилла Вацуры по спине пробежали ледяные мурашки. Тяжелый черный кейс, который он сжимал в руке, перекочевал к незнакомцу, стоящему за спиной Кирилла. Но цена кейса такова, что любой риск оправдан. И Кирилл рискует…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из Афгана Стас Шелестов вернулся с тяжелой формой амнезии. Там он был ранен в голову и полностью забыл самые жуткие эпизоды войны. Но следователь прокуратуры пытается изо всех сил «расколоть» молодого офицера на признание, потому как уверен, что Шелестов всего лишь ловко симулирует потерю памяти. А вменяются ему страшные вещи: будто в Афгане он убивал детей… Но вдруг происходит событие, которое становится триггером, и память начинает возвращаться к Стасу, а вместе с ней и понимание того, что его жизнь сложилась совсем иначе, чем казалось…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.