Наконец пылкие ласки чуть ослабли и они снова обрели дар речи.
— Ты не хочешь принять ванну? — он многозначительно посмотрел на девушку.
— Ванну?
— Да, вместе со мной, — уточнил он, пожирая взглядом ее прелести, и не дожидаясь ответа, подхватил ее на руки и понес в роскошную ванную.
О! — только и успела выдохнуть Эмма.
— Надеюсь, юная леди, ты не будешь теперь ругать меня за то, что я привез тебя в Париж? засмеялся он.
Пьер повел ее в фешенебельный ресторан на улице Риволи, как и обещал. Они были, пожалуй, самой заметной парой, во всяком случае, взгляды присутствующих говорили об этом. Эмма чувствовала себя почти счастливой, только иногда, вспомнив о бабушке, она мрачнела, но тут же успокаивала себя тем, что бабушка была бы рада за нее. Пьер смотрел на нее с видом собственника, и желание в его глазах находило ответный отклик во всем ее теле. Оба едва замечали изысканные яства, стоящие перед ними, думая о десерте, который их ждал в спальне…
— Ты будешь навещать Лоуренса в Корнуолле? — неожиданно спросила Эмма.
Улыбка медленно сползла с его лица.
— Не знаю, вряд ли он пригласит меня, а напрашиваться я не собираюсь.
Эмма мысленно возрадовалась. Наконец-то он хоть как-то проявил отцовское чувство, похоже, есть надежда, что их отношения наладятся. Конечно, Пьер был справедливо недоволен сыном. Сделав блестящую карьеру благодаря своим способностям, он ожидал, что и сын найдет свое место в жизни, но все оказалось наоборот: сын не хотел идти по стопам отца.
— Пьер, я даже не сомневаюсь, что Лоуренс хочет с тобой помириться и только ждет от тебя знака.
— А ты не преувеличиваешь, девочка?
— Лоуренс, конечно, легкомыслен и циничен, но это пройдет.., это молодость и своего рода самозащита., одинокого человека. — Она старалась подбирать слова, чтобы не задеть отцовское чувство.
— Позволю себе не согласиться. У него были все данные и любые возможности, чтобы быть не тем, кем он является сейчас. — Пьер сжал зубы и сглотнул, после чего с горечью продолжил:
—Мне кажется, что ты способна видеть в людях только хорошее, ты слишком добра и наивна. —Он взял ее руку и погладил, не преминув подумать, что такую руку не грех украсить красивым бриллиантом.
— Разве это плохо?
— Ты сама сказала, что мы живем в обществе потребления. Тебе будет трудно утвердиться в нем с таким отношением к жизни. Тебя просто-напросто затопчут.
— Но до сих пор меня же не растоптали, я никому не завидую и никому не перебегаю дорогу, за что же меня топтать?
— И все-таки мне бы не хотелось, чтобы равнодушная и злая рука сорвала такой цветок, понимаешь, девочка? — Пьер ласково сжал ее руку. Сейчас он был искренен и счастлив. Но вдруг ему пришла в голову неожиданная мысль: а что, если она забеременеет? Сегодня он был слишком неосторожен! — Эмма, я вот что подумал… Как бы тебе это сказать, ну, словом, ты не боишься забеременеть? Ты принимаешь противозачаточные пилюли?
Она покраснела.
— У меня аллергия на некоторые лекарства, в том числе и на пилюли. Кроме того.., у меня не было необходимости принимать их, я же говорила, что давно одна.
Пьеру было приятно слышать это, но у них нет будущего, он уверен. Возможно, ему захочется еще раз увидеться с ней, но не в ближайшие полгода. Во-первых, он уедет в длительную командировку, а во-вторых, у нее проблемы с бабушкой, она будет занята. И потом.., он не хочет никаких детей, хватит с него Лоуренса!
— Что ж, если случится худшее, ты можешь не беспокоиться, материально я буду тебя поддерживать, но встречаться нам вряд ли удастся. —Пьер вздохнул, решив, что, как бы ему ни хотелось увидеться с Эммой, по возвращении в Лондон им придется расстаться. Но это послезавтра, а впереди у него еще два дня любви.
Эмма почувствовала себя оскорбленной. Не веря своим ушам, она смотрела на Пьера, который еще пять минут назад пожирал ее глазами, а сейчас бросает ей в лицо такие безжалостные слова. Значит, он ясно дает понять, что их отношения — не более чем легкий флирт, что ему никто не нужен, а тем более ребенок. Он будет поддерживать ее материально.., на худой конец. Она сжалась от боли и унижения.
— Эмма, надо смотреть на вещи реально. Ты сама говоришь, что у тебя проблемы с бабушкой, зачем тебе еще и проблемы с ребенком? Ведь ребенок потребует от тебя полной отдачи.., ну, подумай сама! — Несмотря на то, что Пьер старался говорить мягко, Эмма слышала в его голосе отчуждение.
Мысли ее заметались: что делать? Уйти сразу? Но это и невежливо, и слишком демонстративно.
— Пьер, ты говоришь о проблемах, но какое тебе дело до моих проблем? Пусть они останутся со мной.
— Эмма, но ребенок поставит крест на твоей жизни, да и твоя мечта об учебе не сможет осуществиться. Ты же ничего не видела в жизни.
— Значит, Лоуренс погубил твою жизнь? Поэтому: ты не хочешь ему помогать и злишься на него? — бросила Эмма и тут же пожалела: на его лице отразилось страдание, он сжал зубы и закрыл глаза. Но уже через мгновение он взял себя в руки и сказал:
— Разве я говорил когда-нибудь о том, что не хотел быть отцом? Я всю жизнь работал для того, чтобы ему было хорошо. Теперь я даже жалею о том, что слишком баловал его, даже Наоми упрекала меня за это, а уж она сама не меньше тряслась над ним. И вот результат.., но теперь поздно что-либо переделывать.
