Офицеры советских подводных крейсеров - [10]

Его впечатлительный мозг чётко уловил, что нужно затаить дыхание, надавить на кнопку — вот и вся процедура. Легко! Проблем нет!

По команде «Газы! Включиться в ИП-46!» все 10 человек исправно одели маски, грохнули кулаками по кнопкам запуска. Общий хор натужно сопевших моряков убеждал, что процесс пошёл и они исправно дышат. Подошедшие офицеры ощупывали регенеративные коробки, тепло которых свидетельствовало, что никаких сбоев нет и включение на изолирующее дыхание в противогазах этой группы подводников прошло нормально. Безработный врач со своей неразлучной сумкой первой помощи стоял рядом и радовался, что помощь оказывать никому не потребовалось. Но не тут то было….

Линия шеренги моряков неожиданно нарушила свой строй и огласилась шумом падающего тела. Христенко оловянным солдатиком шлёпнулся о железо настила плавпирса и неподвижно застыл. Антон сорвал с него маску, подбежавший врач похлопал пострадавшего по лицу. Христенко судорожно вздохнул, учащённо захлопал ресницами глаз, ощупал своё лицо и спросил:

— Где мой ИП-46?

— Да вот он! — врач указал на старшего лейтенанта Новикова, который с целью проверки исправности противогаза сам успешно в нём дышал.

— Ты почему свалился? — автоматически, уместный по ситуации, задал вопрос Антон.

— Не знаю…, не припоминаю. Я затаив дыхалку, одел маску, раздавыл ампулу и чекав….

— Посмотрите на него: «вин чекав!»…. Дышать нужно было, а не чекать! — досадно проговорил Антон.

Христенко подхватился на ноги, быстро стал на ноги, протянул руку к своему противогазу и сказал:

— Ну так дастэ чоловику подышать чы ни?

Врач пощупал у него пульс, заглянул в рот. Матрос громко и внятно сказал «А». Сдвинув плечи, Умрихин проворчал:

— Здоров, как бык! Дайте ему противогаз.

— Товарищ капитан-лейтенант, — обратился к Мясковскому старшина 1 статьи Ошитков, — не может быть, чтобы наш КГБ так просто — «за здорово живёшь» отпустил Абрама. Такая находка — прямо стартовая установка!

— А, ты об анекдоте…,- помедлил офицер, явно придумывая концовку. — Так вот, практическая Роза опять задала житейский вопрос:

— Абраша, ты домой надолго или нужно собирать кошёлку с бельём и, как я понимаю, так же надолго?

— Прямо не знаю, что тебе сказать, моя милая Роза! Собирать ничего не нужно. Боюсь, что тебе теперь я тоже не нужен….

— Абрам, да как ты можешь….

— Ничего я теперь не могу, даже из той малости, что когда-то мог. Всё моё мужское «могу» улетело вместе с «пуком». Вот эти друзья-товарищи решили, что я — секретное оружие особо разрушительного действия под кодовым названием «Берегись Абрама!». Тебе, Розочка, так же нужно поберечься. Забудь — иначе «заметут»!

Концовка анекдота понравилась всем присутствующим ракетчикам, вызвав на их лицах весёлые улыбки.

Между тем, во всех 10 отсеках подводной лодки подводники окончательно разобрались с промахами и успехами своей практической выучки при действиях в прошедшем эпизоде упражнения. По истечении 10 минут под руководством командира учёба на корабле продолжилась.

В ходе боевых учений, упражнений, тренировок подводники осваивали наиболее вероятные режимы работы приборов, механизмов и систем корабля в простых и сложных аварийных ситуациях, возникающих во время ведения боевых действий и в повседневных условиях мирного времени. Всё это делалось для того, чтобы приобрести опыт плавания и эксплуатации подводной лодки в различных условиях обстановки, обеспечить живучесть её оружия и технических средств, подготовить экипаж и корабль в целом к успешному выполнению свойственных ему задач.

Только всесторонние твёрдые знания устройства подводного крейсера, его оружия и технических средств, мужество и упорство экипажа в деле достижения практического автоматизма в умении обслуживать технику в полной темноте, повышенном давлении, хлещущей из пробоин воде, задымленности и неблагоприятной радиационной обстановке в отсеках, могли проложить невидимые связи единства взаимопонимания между железом и живыми людьми. Так рождалось единое целое под названием военный корабль.

Экипаж подводной лодки можно сравнить с коллективом хорошо сыгранного оркестра, в котором основным музыкантом является человек с дирижёрской палочкой. Опытной дирижёр не допустит фальши звучания ни одной ноты в исполнении своего оркестра. Так и командир корабля не может допустить послабления в качестве боевой подготовки экипажа. Коллектив хорошо сыгранного оркестра может исполнять музыку и без своего дирижёра. В худшем случае провала музыкантам угрожают только тухлые яйца.

Подводный крейсер, прежде всего, это оружие коллективное. Командир его центральная объединяющая волевая часть, которая приводит корабль к победе или погибает вместе с ним. Так что любая фальшь тут не допустима.

Весьма толковую и разумную реакцию на учебные боевые повреждения подводного крейсера показывал помощник командира капитан-лейтенант Голубков Юрий. Какая-то слабость незащищённого, ушедшего в себя человека впечатляюще запоминалась в сознании людей при взгляде на его легковесную, ниже среднего роста фигуру. Он почти всегда держал в руках какую-нибудь железку с намерением то ли разобрать, то ли совершенствовать, то ли просто не знал куда её приспособить, а выбросить было жалко.