И пройдя Петровским бульваром, миновав Тверской, Ксюн свернула с бульварного кольца вправо, к церкви Большого Вознесения, которая, будто страж, охраняла в ночи ее дорогу домой.
И, проходя по Малой Никитской, мимо заспанного особняка с чугунными завитками решетки, она скорее почувствовала, чем услышала, чьи-то слова: «Да прибудет Свет с теми, кто ищет Света!»
* * *
Личинка в это время уже спала и видела сны: ей снилась Москва в самом начале уходящего века, улыбающаяся, цветущая, и те люди, что жили в ней, и те удивительные поэты, которые создавали тогда свои несказанные творения…
Сон Личинки был спокоен и радостен, ибо знала она, что живые нити, протянутые к нам из прошлого, не канули в Лету! Их уже подхватили и не собираются отпускать…
А Москва не спала — она грезила, вглядываясь в звездное небо, и благодарила его за свое избавленье. Знала она, что земная Премудрость — сама «Радость мира» — вернется теперь на Землю, чтобы уж больше никогда ее не покинуть…
