Одной крови - [6]

— Не плачь, Юль.

— Не могу. Я же вижу, как ты страдаешь.

— Что мне сделать, чтобы ты не плакала?

— Не бросай меня.

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Да.

— И еще, Ром. В университет поступи. Если поступишь, клянусь, что этот кошмар закончится. Я отрублю себе руку.

— Ты от него уйдешь?

— Да.

— Тогда у меня нет выбора.

— У тебя нет выбора.

— Мы опоздали на последнюю электричку.

— Я больше не буду плакать.

5

Вернувшись домой, Юля ничего не рассказала о своем приступе в Гонконге. Расскажет чуть позже. Пока решила не расстраивать. Я был совершенно спокоен, потому что в голове давно поселилась мысль: жена ходила к врачу, даже сделала УЗИ, врач сказал, что поводов для беспокойства нет. Значит, все нормально. Значит, это какая-то застарелая простуда. Поедем летом на море, море, как всегда, все исправит.

Но время шло. Шишка над ключицей никак не хотела исчезать. Да вот еще новинка: ночами к Юле стал приходить нехороший сухой кашель. Жена заметила, что не может подолгу лежать на спине — начинает задыхаться. Переворачивалась на бок, и все тут же проходило. Надо же, какая серьезная простуда. Простуда так простуда.

От абсолютного спокойствия до дрянного чувства беспокойства — расстояние один миллиметр. Решили снова навестить доктора, другого. Теперь мы пошли к терапевту в обычную государственную поликлинику, где ремонт так себе. Где врачи не здороваются и как-то нехотя смотрят людям в глаза.

Доктор осмотрел Юлю и подтвердил предыдущий «диагноз»: ничего страшного, перенесли грипп на ногах, так бывает. Прописал сильный антибиотик и промямлил:

— Если происходит воспалительный процесс, «Таваник» точно должен помочь. Пропейте курс, семь дней.

Мы очень хотели поделиться с доктором своими сомнения и рассказать ему про четыре миллиона сайтов в Интернете, в которых шишку над ключицей подозревают в преступлении против человечности. Но не стали. Как-то неловко. Предыдущий врач нас за это отругал. Отругает и этот: сочтет, что мы психи, ипохондрики и параноики. Он же доктор. И ему виднее. Если нужно было бы исключить самое страшное, неужели он не стал бы этого делать? Не стал.

«Таваник» только ударил по кишечнику, никакой пользы от него было.

В мае лежать на спине Юля уже не могла. Что-то неведомое сильно сдавливало ей грудь. Несколько вздохов — кашель. Несколько вздохов — кашель. Но ведь уже два доктора сказали, что ничего страшного не происходит. Это начало страшно раздражать: врачи настаивали на том, что все хорошо, но каждый день мы все отчетливее понимали, что ничего хорошего с Юлей не происходит.

Тогда мы пошли к третьему доктору. Просто ткнули пальцем в небо и почему-то записались к отоларингологу. На всякий случай. Случай, как мы убедимся, выходя из кабинета отоларинголога, и правит нашим несправедливым миром. Очень часто старина случай бывает жестоким. И очень-очень редко — добреньким.

В кресле отоларинголога Юля впала в состояние, близкое к трансу. Доктор Валентина Ивановна в абсолютной тишине совершала над моей женой какой-то мистический и таинственный ритуал. Медленно, но уверенно надела перчатки и маску. Включила яркую слепящую лампу над головой. Пристально вгляделась моей жене в глаза так, словно бы смотрела внутрь головы. И по часовой стрелке начала ходить вокруг Юли. Трогала шею, трогала лицо, открывала и закрывала ей рот. Залезала в уши и в нос специальными инструментами, бережно извлеченными из блестящих хромированных коробочек. Долго изучала шишку над ключицей. Прикасалась к ней. Рассматривала ее через какое-то цветное стекло. Разве что не попробовала ее на вкус.

Потом Валентина Ивановна изменила направление своего движения. Теперь она вращалась против часовой стрелки и, продолжая осматривать голову и шею, начала задавать вопросы:

— Трудно дышать, когда лежишь на спине?

— Да, стало трудно. Начинаю заходиться в кашле. Иногда по пять-десять минут не могу это остановить.

— Почему не сделала компьютерную томографию грудной клетки?

— Я ее никогда в жизни не делала. Я даже не знаю, что это такое.

— Ты же сказала, что была у двух врачей. Неужели они не направили на томографию?

— Вот именно. Не направили. Оба посоветовали не паниковать. Про компьютерную томографию не говорили. Сказали про перенесенную на ногах простуду.

— Ясно.

— Ясно?

— Ясно.

— Валентина Ивановна, что вам ясно?

— Ясно, что вы, Юлечка, большая молодец. Молодец, что вы ко мне пришли. К сожалению, есть такие врачи, которые никак не откликаются на волнения своих пациентов. А пациенты, к сожалению, сталкиваясь с равнодушием врача, опускают руки и уходят болеть домой — тихо и безвольно. Хотя пациенты, извини за пафос, должны быть невозможными и требовать реального. Особенно в нашей стране. Надо настаивать, задавать вопросы, снова настаивать и, самое главное, не испытывать от этого чувство неловкости.

— Ага.

— Отвратительно, когда врачи делают вид, что страшно заняты, что их время настолько ценно, что они и на вопросы ответить не могут. Меня саму от этого трясет. Потому что на кону может стоять чья-то жизнь.

— Все так серьезно? Вы заподозрили что-то нехорошее?

— Не волнуйся. Ты здесь. И это уже хорошо. Прямо сейчас ты спустишься на первый этаж. Там спросишь, где находится кабинет компьютерной томографии. Его просто найти. В кабинете тебя будет ждать Сергей Владимирович. Я ему сейчас позвоню. Если с тобой все в порядке, результат получишь уже сегодня. Если что-то не так, твои снимки будут изучать сутки, возможно, двое суток, но не дольше. Вот мой мобильный телефон. А ты дай мне свой. Созвонимся.