Однополчане. Спасти рядового Краюхина - [21]
В последний день лета в 7.30 утра начался артналет – восемь сотен орудий, минометов и «катюш» обрушили огонь на немецкую оборону. Ровно в 8.00 началось наступление.
– Марьин! Макеев! Сулимов! Исаев! Краюхин! Якушев!
Абанин оглядел вышедших из строя и сказал:
– Пойдете со мной в разведку.
– Есть!
Лейтенант каждому торжественно вручил по новенькому автомату «ППШ». Марлен тоже получил такой.
Насупился, вспомнив Тимофеева, и сразу же разозлился – он в няньки не нанимался!
Ваня Якушев повесил автомат на шею и, как заправский бармен, взял в каждую руку по две бутылки с «коктейлем Молотова».
– Приберег для особых случаев! – ухмыльнулся он.
Но Абанин был серьезен. Видать, в первый раз вел людей за собой.
– За мной! – скомандовал он.
В этот момент грохот близкого боя резко усилился – вражеский снаряд упал совсем недалеко.
– Бегом!
Марлен кинулся бежать улицей села, оставшегося для него безымянным – все дома горели, а от крайних изб простиралось гладкое поле, укрытое пеленой тумана. Из белесой мги выползали немецкие танки, за ними густой цепью наступала пехота.
Наших было мало, они медленно откатывались назад.
Впереди маячил Марьин, мешая Абанину наблюдать за противником, и лейтенант крикнул:
– Возьми левее! Отсекаем пехоту!
Хорошее дело – автомат…
Исаев, сильно пригибаясь, чуть не падая, перебежал, бросился в траву, под ненадежную защиту оплывшей огородной грядки, и длинными очередями стал отсекать пехоту от танков. Цепь гитлеровцев сломалась, пошла рваться и распадаться.
Кто-то из панфиловцев бросился навстречу танку, нырнул в черную воронку и оттуда перебил гусеницу гранатой. «Тройка» повернулась бортом к разведчикам, будто хвалясь, выпячивая жирно намалеванный крест. В ту же секунду где-то слева хлопнула «сорокапятка», вгоняя снаряд точно в крест![8]
Танк вспыхнул, словно его бензином облили.
Замершие было бойцы взбодрились, снова ринулись вперед. Еще раз хлопнула «сорокапятка», и второй по счету танк, клюнув носом, остановился и зачадил. Немецкие танкисты живо полезли из горящей машины, но далеко не уползли, мешками падая под очередями разведки.
Прочуяв ситуацию, гитлеровские танки замедлили ход, а пехота залегла, ожидая огня противотанкового орудия. Но пушка молчала.
Теперь вдохновились немцы – танки резко прибавили скорости.
Одна из «троек» вырвалась вперед. Качаясь на ухабах, танк шел прямо на разведчиков.
– Товарищ лейтенант, прикройте меня, – вскочил Якушев, торопливо поджигая «коктейли». – Особый случай!
И бросился навстречу бронированной махине.
– Ты куда? Назад! – крикнул Абанин, но куда там…
Ванька мчался, увертываясь от очередей – петляя по полю, бросаясь то влево, то вправо, то вдруг замирая на месте.
– По смотровым щелям!
Марлен хищно улыбнулся – в десанте хорошо учили стрелять! Он стал садить короткими очередями, целясь в смотровые щели, – это был единственный способ прикрыть Якушева.
Пули, высекая искры из брони, с визгом рикошетили, и вдруг танковый пулемет умолк, и Ваня швырнул на лобовую броню бутылку с «коктейлем Молотова». Тут же забежал сбоку и разбил другую бутылку на моторной части.
– Ну, ты молодец! – крикнул Абанин. – Вперед!
Минуты не прошло, а разведчики уже были у подбитых танков.
Укрывшись за ними, Марлен с Мишкой хлестали очередями по пехоте, не давая фашистам поднять головы.
Когда чей-то взвод, поддержанный разведчиками, добил последнего фрица, Марлен с товарищами повалились на землю и долго не могли отдышаться. Трое были ранены, правда, легко.
«Целые» помогли им с перевязкой.
– Ну что ж, мужики, имеете право уйти в санроту… – сказал Абанин.
– Обижаете, товарищ лейтенант! – прогудел Макеев.
– Простите, мужики…
Тут справа донеслись нечастые короткие очереди «шмайссеров» и одиночные выстрелы «мосинок».
– Прорвались, гады… – выцедил Краюхин. – А патроны на исходе…
– Подъем! – скомандовал Абанин. – Берем у немцев оружие – и вперед!
Вооружившись трофейными винтовками и гранатами, разведчики набрали патронов, сколько смогли унести, и поспешили к месту прорыва – бой шел на западных скатах высоты, где располагался НП.
Кто-то из окопов отстреливался одиночными – так стреляют последними патронами.
Цепь гитлеровцев поднялась во весь рост, полагая, что окопники им не помеха, и тут налетела разведка. Длинные очереди скосили немцев, но напирали новые.
Марлен с ходу спрыгнул в окоп – никого. Подняв глаза, он увидел возле телефона связиста. Тот сидел, прислонившись спиной к стенке окопа, запрокинув вверх стриженую голову – по щеке от виска сочилась кровь.
А телефон надрывно зуммерил, ему было все равно, кто на проводе, живой или мертвый.
Исаев схватил трубку и услыхал плачущий голос связистки:
– Сосна, Сосна, миленькая, ну ответь, что с тобой…
– Сосна слушает! – ответил Марлен.
Голос сразу зазвенел хрустальным колокольчиком:
– Ответьте Десятому!
Исаев оглянулся. Якушев с Макеевым прикрывали его, отбиваясь от наседавших гитлеровцев. Вот рядом с Ванькой упала немецкая граната-«колотушка» на длинной ручке и медленно закрутилась на месте.
– Ваня! Граната! – крикнул Марлен, падая на дно окопа.
«Колотушка» взрывается на счет «пять», но Исаев уже и до семи сосчитал, а взрыва нет. Значит, успел отбросить Якушев…
