Однолюб - [9]

И все-таки мысль о том, что Воскресенская на свободе, приводила его в странный восторг. Еще вчера он чувствовал себя безраздельным хозяином положения, а любая игра, согласитесь, скучна, когда в ней нет настоящего соперника. Но сегодня соперник у него появился. И появилась возможность не только пощекотать себе нервы, но и еще раз доказать себе, что он лучше и сильнее.

Рудавин чувствовал не только радостное возбуждение, страх не оставлял его ни на минуту. Но не парализующий, мертвящий, а тот, что утраивает силы, подстегивая бежать быстрее, когда за тобой гонятся. Приятный страх. Люди обычно называют его азартом. Ему было безумно любопытно, какой же первый шаг предпримет Людмила. Право первого хода он уступал ей безусловно. Пусть, ведь это ее партия.

Пришлось повозиться немного, чтобы обеспечить себе охрану на должном уровне. Теперь под надежной защитой профессионалов из организации он мог спокойно во всем разобраться. И первое, о чем ему нужно было подумать, – кто же ей все-таки помогает. Возможно, она и сама могла бы справиться с санитарками, выбраться незамеченной из дома. Но цветы! Представить, как Людмила ползает, собирая их, он не мог, как ни напрягал воображение. Но ведь кто-то оставил их на кровати. Для него. И этот кто-то скорее всего знал о его цветах…

Петр опять вспомнил лицо парня с косой. Вряд ли он тот, кто ему нужен. Парень-то юродивый.

Ничего разумного в голову не приходило. Тогда он стал внимательно изучать дела, которые вела Людмила перед своей «смертью». Папку под номером 7635 Петр открыл, когда уже стемнело.

Чтение фантастической биографии предполагаемой дочери Феликса с ее удивительными способностями произвело на него сильное впечатление. Он, возможно, и отмахнулся бы от дурацкой легенды и предсказания, которое Людмила переписала собственноручно, не доверив даже секретарю, если бы не одно обстоятельство: Феликс теперь действительно был мертв, а его дочь Настя находилась всего в нескольких метрах от места его гибели.

«Будет нас еще пять поколений. Потом род кончится. И расплата кончится, потому как на роду – проклятие. За первую Настасью. За князя китайского…

…Последней будет девочка. Как Настя. Что за смерть ее ждет – не знаю, не ведаю. Но мороз по коже проходит, как о ней думаю. Она, как я, сможет будущее знать. Остальные будут власть налагать словом и взглядом. И только. Последняя Настя должна с первой соединиться. И умереть должна восемнадцати лет от роду. Если только отца своего не переживет к этому времени…»

За несколько лет работы в организации Рудавин отвык верить в чудеса. Любое чудо на поверку выходило лишь игрой опытного ума с беспросветной людской глупостью, жадностью или завистью. Он и этот трактат оставил бы без внимания, если бы не совпадало в предсказании все до малейших подробностей. Людмила поработала на славу. Раскопала всех родственников Феликса вплоть до начала восемнадцатого века и удостоверилась в том, что люди это были необыкновенные и умирали, как предсказывала рукопись. Самого же Феликса Петр хорошо знал и был уверен, что именно его талант власть налагать словом и взглядом так скоро поднял его в организации на пост первого заместителя Людмилы.

Ясное дело, Феликс трактат читал и дочь свою ненавидел, а поскольку в предсказание верил, то скорее всего пытался ее убить. Может быть, именно об этом и говорят строки предсказания: «Что за смерть ее ждет – не знаю, не ведаю. Но мороз по коже проходит, как о ней думаю…» За девчонкой гонялась не только организация, и собственный отец готов был перерезать ей глотку. Так и должно было случиться, если бы Феликс не погиб так кстати и для Насти и Петра самого, ставшего главой филиала, лишившегося сразу двух руководителей.

Стало быть, дар этой Насти Серовой гораздо сильнее, чем был у Феликса. А потому потрясающей находкой должна быть эта девочка. Если ее способности удастся направить в нужное русло, филиал мог бы проводить такие потрясающие акции!

Несколько минут Рудавин мечтал о том, как можно было бы использовать прогнозы ясновидящей для работы, но потом вдруг понял, что думает он вовсе не о работе, а о побеге Воскресенской. Вот где пригодилась бы ему девчонка! Нужно немедленно ее отыскать!

Первый сюрприз, который ждал его на следующий день, заключался в том, что Анастасия Серова, хоть и сменила фамилию и стала называться Анастасией Грох, прятаться ни от кого не собиралась, а жила себе спокойненько в одном из новых районов на улице Энгельса. Вторым подарком оказалась ее словоохотливая соседка Ирина, которая первому встречному тут же поведала о неординарных способностях Анастасии и посоветовала записаться к ней на прием.

Все было слишком просто. Это насторожило Рудавина. Ему захотелось самому проверить фантастические способности девушки. Он позвонил Якову Аркадьевичу. У бедняги совсем недавно обнаружили рак, и через три дня он собирался ложиться в их клинику на операцию. Врачи давали ему три-четыре месяца жизни. Интересно, почувствует ли это девчонка?

Яков Аркадьевич через Ирину договорился с Анастасией о встрече. Девчонка предсказала ему долгую жизнь – пятнадцать лет. Яков Аркадьевич разволновался, спросил, не будут ли его оперировать в ближайшее время. «Нет, – ответила она. – Зачем?» Петр чертыхнулся. Дребедень! Нужно же было на такое купиться! Он закрыл папку и снова отправил ее в самый дальний ящик. Полная ерунда. Такая же липовая предсказательница, как и все прочие.