Одного поля ягода - [39]

— Этот старый джентльмен был из той породы людей, сэр, — хлебнув рому, медленно отвечает наш анатом, — которые, по моему мнению, не стали бы упускать здешние богатые возможности для припрятывания денег, различных ценностей, а то и бумаг.

— Будучи украшением рода человеческого, — провозглашает мистер Вегг, снова берет руку мистера Венуса ладонью кверху, точно намереваясь заняться хиромантией, и заносит свою для удара. — Будучи человеком, коего мог иметь в виду поэт, сочинивший известные всей нашей нации морские стихи:

Держи по ветру и брасопь нокреи *,

Готовься к бою, доблестный матрос!

На абордаж, друзья, смелее!

Цепляйтесь гаком, мистер Венус, за корму и нос!

Другими словами, я рассматриваю вас в свете этих стихов, как "могучий дуб английский" *, и как таковой, мистер Венус, объясните, что значит «бумаги»?

— Принимая во внимание, что старый джентльмен то и дело лишал наследства своих ближайших родственников и глушил в себе естественные привязанности, — отвечает мистер Венус, — у него, вероятно, было составлено много разных завещаний и дополнительных распоряжений к ним.

Ладонь мистера Вегга звучно шлепает по ладони мистера Венуса, и Вегг горячо восклицает:

— Близнецы во всем, и в мнениях и в чувствах. Подливайте рому, подливайте!

Придвинув деревяшку и стул вплотную к мистеру Венусу, мистер Вегг собственной рукой поспешно разливает ром, передает стакан гостю, чокается с ним, подносит свой стакан ко рту, ставит его на стол, потом кладет обе руки мистеру Венусу на колени и обращается к нему с такой речью:

— Мистер Венус! Не из-за того, что мне предпочли какого-то незнакомца, хотя, на мой взгляд, этот незнакомец личность более чем сомнительная. Не из-за денег, хотя деньги всегда пригодятся. Не в собственных интересах, хотя я никогда не упускал случая порадеть о самом себе. А все во имя правды!

С безучастным видом мигнув своими подслеповатыми глазками — сразу обоими, мистер Венус вопрошает:

— Что «все», мистер Вегг?

— Дружеский договор, который я вам предлагаю. Вы понимаете, в чем его суть?

— Вы сначала сами доберитесь до его сути, а там посмотрим.

— Если здесь можно что-нибудь найти, пусть находка будет наша общая. Давайте заключим дружеский договор и будем искать вместе. Давайте заключим дружеский договор и поделим доходы поровну. Во имя правды! — Так вещает Сайлас, преисполнившись благородных чувств.

— Следовательно… — Мистер Венус поднимает глаза на мистера Вегга после минутной паузы, во время которой он сидел, погруженный в раздумье и запустив все десять пальцев в волосы, словно ему удавалось ухватить нужную мысль, только ухватив голову обеими руками. — Следовательно, если в мусоре что-нибудь отыщется, мы с вами будем держать свою находку в тайне? Так, мистер Вегг?

— Смотря по тому, какая находка, мистер Венус. Скажем, деньги, или серебро, или драгоценности так же могут стать нашей собственностью, как и чьей-нибудь еще.

Мистер Венус в изумлении потирает правую бровь.

— Это все во имя правды, мистер Венус. Потому что в противном случае находка уйдет вместе с мусором, и покупатель получит то, на что он никак не рассчитывал и чего он не покупал. А тогда, мистер Венус, восторжествует неправда.

— А если обнаружатся бумаги? — спрашивает мистер Венус.

— Посмотрим, какого они будут содержания, и предложим их заинтересованным лицам, — не задумываясь, отвечает Вегг.

— Во имя правды, мистер Вегг?

— Не иначе, мистер Венус. Если заинтересованные лица не захотят использовать эти бумаги во имя правды, — их дело. Мистер Венус! У меня сложилось о вас определенное мнение, но выразить его словами нелегко. С первого своего прихода — помните тот вечер, когда вы, если можно так выразиться, омывали чаем свой могучий ум, — я решил, что вам надо поставить перед собой какую-нибудь цель, чтобы воспрянуть духом. Вот наш дружеский договор и будет для вас той великой целью, которая поможет вам воспрянуть духом, сэр!

И тут мистер Вегг заводит речь о том, что ему давно подсказал его изворотливый ум: он говорит о блестящих данных мистера Венуса для таких изысканий. Он распространяется о ремесле мистера Венуса, требующем большого терпения и ловкости пальцев, о его уменье подгонять одна к другой отдельные мелкие части, о том, что ему всегда приходилось иметь дело с различными костями и суставами; о том, что незначительные, казалось бы, приметы могут навести его на открытие больших тайников.

— А ведь я, — говорит Вегг, — я на это не гожусь. За что бы я ни взялся — палкой ли прощупывать, лопатой ли разгребать, — нет во мне тонкости! Сразу будет видно: в мусоре кто-то копался. Вот когда вы приметесь за дело — разумеется, свято придерживаясь заключенного между нами дружеского договора и памятуя о своем ближнем, — тогда все пойдет по-иному. — Далее мистер Вегг скромно упоминает о помехах, которые чинит ему деревянная нога, когда приходится лазать по приставным лестницам и прочим шатким приспособлениям, и намекает еще на одну особенность, присущую этому столярному изделию, а именно: лишь только ее призывают к действию, скажем, влекут на прогулку по кучам золы, она утопает в этом податливом веществе, пригвождая своего обладателя к месту. Вслед за тем мистер Вегг отмечает поразительный факт, что он услышал легенду о кладах в мусорной свалке еще до своего переезда в «Приют», и ни от кого другого, как от мистера Венуса.