Одноглазый валет и короли-самоубийцы - [2]

Наконец до них дошло. Они принялись качать головами, пожимать плечами и всячески демонстрировать, что им ничего не известно. Очевидно, они были слишком заняты, избивая несчастную женщину, чтобы тревожиться из-за армии короля Эдуарда, которая высадилась в Нормандии и грабила страну. Вздохнув, Рейнард опустил взгляд вниз, чтобы выяснить, кого избивали эти люди.

Женщина сидела и спокойно смотрела на Рейнарда; один глаз уже заплыл, в волосах запеклась кровь, на руках и ногах — царапины и синяки. Еще пара минут, и толпа прикончила бы ее. Однако на лице незнакомки застыло любопытство, а не страх, словно она никогда не видела королевского вассала и теперь не может оторвать от него взгляд. Странное поведение для существа, которое должно корчиться от животного страха — стоит ли удивляться тому, что крестьяне приняли ее за ведьму!

В довершение всего она оказалась хорошенькой, несмотря на синяки и ссадины. С живыми карими глазами и прямыми белыми зубами. Сквозь разорванное домотканое платье проглядывала молочно-белая кожа.

— Дерьмо, — пробормотал Рейнард себе под нос.

Почему Дьявол всегда обращает свои взоры на самых красивых? Разве недостаточно ему уродливых и горбатых? Он покачал головой и решил, что побуждения Сатаны мало чем отличаются от его собственных. Даже Князь Мрака не может не оценить точеную ножку и прелестную улыбку.

Осознав, что внимание кавалера с вторжения англичан переключилось на женщину, которую они избивали, крестьяне снова принялись вопить:

— Она мерзкая ведьма! Она пьет кровь и наводит порчу на наших детей. Убейте ее! Убейте ее!

Игнорируя злобные вопли, Рейнард вложил меч в ножны, снял перчатку и протянул женщине руку. Она приняла ее и, ловко поднявшись на ноги, гордо выпрямила спину. Ее разбитое лицо оказалось на одном уровне с его закованным в сталь бедром. Рука незнакомки была прохладной, она даже не вспотела от страха.

— Ты ведьма? — спросил он.

Глупый вопрос, но учитывая обстоятельства...

— Ведьма! Ведьма! — ревела возбужденная толпа, довольная тем, что может ответить рыцарю.

Он поднял руку в перчатке, требуя тишины. Его ладонь все еще сжимала руку женщины — ее пальцы оказались гладкими и изящными, как у леди. Несмотря на домотканое платье, она явно не была крестьянкой. Женщина стояла, ждала, когда толпа успокоится, и рассматривала длинную глубокую царапину у себя на запястье.

— Так ты ведьма? — снова спросил Рейнард.

— Нет, — покачав головой, уверенно и спокойно ответила женщина. — Я не ведьма. — Она оторвалась от изучения своей раны и, сильно сжав его ладонь, посмотрела прямо в глаза Рейнарду — всем своим видом она показывала, что невиновна.

Женщина не стыдилась просить защиты у вельможи. Она прекрасно понимала, чего будет стоить ее жизнь, если рыцарь ей не поверит. Нежные карие глаза молили о помощи.

— Она лжет! Она лжет! Она ведьма и шлюха! — вновь взревела толпа. Рейнард снова поднял руку, требуя тишины. Он скорее перережет себе горло, чем станет слушать этих безмозглых болванов. Может, она и в самом деле ведьма, но это еще не повод для черни давать ему советы. Конечно, она все отрицает — ведьмы всегда все отрицают, пока к ним не применят подходящую пытку. И все же он не собирался идти на поводу у толпы — его сердце было на стороне женщины, которая показалась ему умной и храброй и понравилась гораздо больше, чем пикардийские мужики — озлобленные и вздорные. Он сурово оглядел крестьян.

— У кого-нибудь из вас есть доказательства?

— Конечно, милорд. — Те, что посмелее, подошли поближе. — Смотрите, что мы у нее отобрали!

Рейнард неохотно выпустил тонкую руку женщины и протянул к толпе раскрытую ладонь.

— Давайте сюда.

Он ожидал услышать дурацкие истории о том, как она заставила свиней пороситься котятами или летала на метле над гороховыми полями, однако был поражен, когда грубая рука крестьянина вложила в его пальцы запечатанные стеклянные флаконы прекрасной работы. В нескольких была кровь. Другие ему пришлось поднять так, чтобы на них упали солнечные лучи. С отвращением он увидел внутри паразитов — блох, вшей, слепней, а также крысиный помет и длинные пряди человеческих волос. Он внимательно рассматривал содержимое флаконов, пытаясь решить, что же теперь делать.

Несмотря на гладкие белые руки, храброе поведение и искренние отрицания, женщина явно была ведьмой. Очень жаль. Он хотел, чтобы она оказалась невиновной. Ситуация заметно осложнилась.

Рейнард считал себя истовым христианином. И еще помнил времена, когда колдовство не считалось преступлением против церкви. Требовалось доказать, что ты причинил кому-нибудь настоящий вред — и Рейнард считал такой подход вполне разумным. При последних двух папах положение дел изменилось... впрочем, папа далеко, в Авиньоне. Пять копий Королевского авангарда позволяли Рейнарду принимать самостоятельные решения. Завернув флаконы в шелковый шарф, он засунул их в седельную сумку.

— Какой вред она вам причинила? — спросил он.

И снова ему представили доказательства. На сей раз из толпы вытолкнули матерей с напуганными детьми, которые заявили, что ведьма навела на них порчу.

— Она тайно прикасалась к ним своим жезлом, — пояснила мать.