Одноглазые валеты - [17]

– Он всех их убил.

– Он съел их.

Долгое время они оба молчали. Вдалеке Коди услышала, как передают сообщение по системе больничной громкой связи. Стиснув зубы в ожидании боли или слабости, она поднялась на ноги. Из ее левой руки торчала трубочка капельницы; она отсоединила ее и вытащила иглу, а затем осторожно, за пять-шесть шагов, дошла до Тахиона. Он показался ей таким маленьким, хотя она по-прежнему представляла его сильным и неунывающим. Она оперлась на него, обхватив рукой его за плечи и сопротивляясь желанию упереться подбородком в его макушку. Своей здоровой рукой он взял ее за запястье и опустил подбородок ей на руку. Ей не нужно было видеть его глаза, чтобы ощутить их серьезный, обеспокоенный взгляд. Таким часто бывал и ее взгляд, когда она теряла пациента, которого надеялась спасти.

– Новый смысл, – сказал он, позволив своим словам легкую горечь, – старого выражения «любовь убивает».

– Не говоря уже о том, – не могла не ответить Коди, – что ты – то, что ты ешь.

Он засмеялся непринужденным хохотом, который удивил их обоих, а потом снова стал серьезным.

– Почему вы так быстро сбежали?

– Импульсивная баба, это про меня. Я так понимаю, вы получили мое сообщение.

– Брэд Финн сам пришел в администрацию. Видимо, мне просто вас не хватало. Капитан Эллис отправил патрульные машины по всему Джокертауну, чтобы найти вас. Мы узнали, что на Кэрролл-стрит слышали стрельбу…

– …и потом я поняла, что вы меня зовете.

– Спасибо, что услышали. – Он повернулся к ней лицом. – Вы не понимаете. В городе такого размера телепату приходится поддерживать серьезные барьеры, просто чтобы не сойти с ума от всего мысленного «шума». Мне нужно подготовиться, чтобы «услышать» человека, такое почти невозможно после единственной, случайной встречи.

– Может, она не была такой уж случайной.

– Видимо, нет.

– Тахион, какова бы ни была причина этого, я вам благодарна.

– Со временем – достаточно скоро, я думаю, – мы перестанем резонировать на схожих частотах. Я все еще буду очень восприимчив, но прочитать ваши мысли без серьезных усилий уже не получится.

– На каком расстоянии?

– Если честно, не имею представления. Подобного раньше у меня ни с кем не случалось. Простите.

– Простить? За то, что спасли мне жизнь?

– Я создал этого монстра. Все эти несчастные женщины, которых убил Сладж, – их смерть на моей совести.

– Добро пожаловать в наш клуб.

– Вы не понимаете.

– Я хирург. Я три года была военным врачом. Я понимаю. Так что?

– Это моя ответственность.

– Хорошо. – Она специально взяла его за изувеченную правую руку. – Будьте ответственны. Вы не можете изменить прошлое, так же как я не могу вернуть потерянных пациентов – или тех людей, которых я на самом деле убила. Да, – она кивнула, – мои руки тоже в крови, это была война, мы защищали свои земли. И если существует загробная жизнь, я еще за это поплачусь. Какая разница? Все кончено. Но я хотя бы с этим смирилась. Вытащила этот скелет из своего шкафа, хотя раньше вообще не признавала его существования, а теперь я достала его вместе с остальными кошмарами, и я могу рассмотреть их, увидеть их такими, как есть, – и себя такую, какая я есть. Это не значит, что я не чувствую боли: она еще долго не уйдет. Но все это здесь. Я могу с этим справиться. Попробуйте сами, это вас удивит.

– Ты нужна другим, Коди, – бесхитростно сказал он.

– Я врач, Тахион, а не костыль.

Он слегка приподнял свою изуродованную руку на перевязи, потом опустил, его плечи ссутулились.

– Значит, вы уходите, – сказал он.

– Придется найти кого-то, чтобы присматривать за ранчо. Я знаю пару ребят в Колорадо, ветеринаров, они мне помогут. Я им позвоню, прежде чем вывалю все новости Крису, соберу вещи и найду здесь неплохое местечко. – Он изумленно смотрел на нее, не совсем уверенный, что правильно все расслышал. – Если, конечно, – нарочитую серьезность в ее голосе исказила кривоватая улыбка, – мы сможем договориться о зарплате.

Тахион вежливо кашлянул.

– Ну, что ж, уверен, мы что-нибудь придумаем, – рискнул он.

– Не будем требовать слишком многого, договорились? – сказала она, расплываясь в улыбке.

Она протянула ему руку.

И Тахион, с такой же широкой улыбкой, потянулся к ее ладони.

Уолтон Саймонс Никто не знает меня, как моя малышка

С левой стороны стол Тахиона был завален схемами и бумагами. С правой был практически пуст. Джерри изо всех сил старался не смотреть на его руку с протезом, но его темная сторона требовала взглянуть хоть одним глазком. Тахион не заметил его взгляда. Пластик был явно слишком плотным для пришельца, а цвет кожи – на один или два тона светлее.

– Как проходит твоя адаптация, Джереми? – Тахион посмотрел на Джерри, а затем выглянул в окно, откуда открывался вид на Джокертаун.

– Хорошо. В смысле, бывают проблемы то тут, то там. – Джерри улыбнулся. Тахион выглядел даже более уставшим, чем обычно. Его и так бледная кожа стала еще белее, а рыжие волосы казались тусклыми и неухоженными, по крайней мере для Тахиона.

– Уверен? Ты выглядишь слегка… замкнутым.

Во время беседы с Тахионом Джерри всегда чувствовал себя прозрачным, как кожа Крисалис. Но Крисалис была мертва. Как и притворная вера Джерри в то, что жизнь прекрасна.