Одно воспоминание Флоры Бэнкс - [62]

Я стояла в этом доме парализованная. Он назвал его домом Дрейка. Значит ли это, что Дрейк был там? Если кого-то из них убьет медведь, я найду его и скормлю ему и себя тоже. Медведь не делает ничего плохого. Он просто медведь. Это его природа.

Я надеялась, что из-за совершенных мной глупостей никто не умер. Я наверняка их наделала. От осознания того, что я все равно ничего бы не запомнила, я похолодела. Если медведь разорвал кого-то из-за меня, я забуду об этом и буду спокойно жить дальше, и никто никогда не расскажет мне о случившемся.

Спустя несколько минут дверь распахнулась и вошли две женщины. Я уставилась на них: я их не знала.

Одна, похожая на балерину, аккуратно убрала ружье в сейф возле двери и заперла его.

— Флора! Ты вернулась, — воскликнула другая, в очках. Она обняла меня. — Слава богу! Это замечательно. Ох, Флора, прости нас, что мы дали тебе пиво.

Я должна была ее знать, но не помнила.

— Там медведь, — сказала я ей.

— Да, — ответила «балерина». — Садись. Все нормально. Тоби и остальные знают, что делают. Я обещаю, он всех приведет сюда. Он крепче, чем выглядит.

Она определенно нервничала.

Я села на полу у двери. Я хотела видеть, как вернутся люди. Женщина в очках села рядом и взяла меня за руку.

— Это я, Эги, — сказала она, — твоя подруга.

Эги. Я попыталась запомнить ее имя.

Следующим в дверь вошел Дрейк. Мое сердце подпрыгнуло. Он был моим Дрейком. Я поцеловала его на пляже. Я любила его. С ним была женщина, намного старше его, но я видела только парня, которого любила.

Это Дрейк. Я люблю Дрейка. Я поцеловала его на пляже… Я покачнулась, вставая. Дрейк! Я приехала на Шпицберген, чтобы найти Дрейка, и он стоял передо мной. Я подошла к нему, едва осмеливаясь дышать. Он вылечит мой мозг, и все станет лучше.

— Дрейк! — воскликнула я.

Он посмотрел на меня, и я увидела, что он боится. Что-то произошло.

— Дрейк, — повторила я.

Он неуклюже взял меня за локоть и вывел в другую комнату. Там были диван и ковер на полу. Он усадил меня. Женщина, похожая на балерину, сразу вышла.

— Флора, ты ведь ничего не помнишь, верно? — сказал он.

Я покачала головой.

— Ты поцеловал меня на пляже. Это я помню.

— Я не целовал тебя на пляже. Ты думаешь, что помнишь, но этого не было. Ты думаешь, что я писал тебе письма по электронной почте, но я этого не делал. Ты сама написала их себе. Все произошло только в твоем воображении. Мне жаль, Флора. Я рад, что ты в безопасности.

Я не смотрела на него. Не могла. Я что-то пробормотала и попыталась уйти.

— Прости меня, Флора, — продолжал он. — Когда ты пришла сюда некоторое время назад, я был с тобой не слишком добрым. Прости. Ты убежала, и потом мы заметили, что ты не взяла лодку. Мы позвонили Хенни, чтобы она привезла сюда людей, которые нашли бы тебя. Я думал, ты погибла по моей вине. Я рад, что ты в безопасности.

Я не могла выносить звук его голоса. В моей голове щелкнул выключатель, и я больше не любила его. В ту секунду я не смогла этого представить. Я не любила Дрейка. Я не знала его. Он был чужим человеком, и мне нечего было ему сказать.

Мне будет не хватать чувств. Мне будет не хватать ощущения того, что у меня есть настоящая память. Я не буду скучать по Дрейку: этот парень — не тот Дрейк, который живет в моей голове. Я его придумала — до последней черточки.

— Все в порядке. — Я потерла внутреннюю сторону руки, где, как я знала, его имя было вырезано на коже. — Честно.

— Да?

— Да. У меня был камень. Я его выбросила.

— Я раньше собирал камешки красивой формы в Пензансе. Это был один из них. Ты взяла его в доме моей тети Кейт.

— Ты не дарил его мне?

— Нет. Ты пришла в дом Кейт и Джона. Они рассказали мне. Ты собиралась прийти еще раз и забрать все мои вещи, но, как я понимаю, вместо этого приехала сюда.

— Я заходила к ним домой?

— Ага.

— О! — Я была рада, что выбросила камень. Все было иначе, чем я думала.

Женщина, похожая на балерину, была русским ученым по имени Надя, и дом принадлежал ей. Она приготовила кофе, а потом раздала всем теплый коричневый напиток, который Эги называла бренди. Я выпила все, что поставили передо мной. Дрейк скрылся в другой комнате, и это доставило мне удовольствие. Я думала, что знаю Дрейка, но это был чужой человек.

Мне следовало побыстрее написать себе подробную записку, чтобы не вести себя как дурочка снова, снова и снова. Я огляделась в поисках моей сумки. Она лежала в углу. Я сбегала за ней и вернулась обратно на диван.

— Давно ты знаешь Дрейка? — спросила я у Нади, как будто время имело хоть какое-то значение.

Она пожала плечами.

— Пару недель. В Арктике все работает по-другому. Обычно он живет здесь, но это не совсем…

Надя выглядела так, словно хотела сказать больше, но замолчала. И, честно говоря, я не хотела этого знать.

Мы сидели в тишине. Кто-то еще оставался в горах с мужчиной по имени Тоби, который варит кофе и умеет стрелять в медведей. Он был добрее ко мне, чем кто бы то ни было, если не считать Джейкоба, но я не помнила, кто такой Джейкоб. Я чувствовала себя так, будто все, с кем я познакомилась в Арктике, собрались в этой комнате.

Я крепко зажмурилась. Мне хотелось покинуть тело и улететь: вернуться на гребень и посмотреть на медведя, на людей, на Тоби с ружьем. Я надеялась, что медведь не погибнет. Я все пыталась и пыталась улететь, но по-прежнему оставалась в моем собственном теле. Я достала из сумки ручку и блокнот и написала: