Одно воспоминание Флоры Бэнкс - [49]

Эги уложила меня в постель. Я попробовала вспомнить, спала я или нет. Невозможно было сказать наверняка. Наверное, спала.

— Верно. Это еще хуже. Собаки все время на меня бросались. Признаюсь, у меня вся нога в синяках. И было холодно, разумеется, — она улыбнулась. — Но я все равно написала об этом в блоге!

— Я бы почитала.

— Конечно! Я дам тебе ссылку. Я снова запишу ее в твоем блокноте.

— О! Прости. Я обычно не…

— Я знаю. Ты сейчас не пьешь таблетки. Сегодня вечером мы найдем твоего Дрейка, Флора. Для тебя это очень важно. У тебя здесь друг, и нам нужно его найти.

Мы шли, и она говорила со мной, но я почти не слушала. Прислушалась, когда прозвучало имя Дрейка.

— Дрейк, — сказала Эги, — расскажи мне о нем. Расскажи побольше.

Я улыбнулась.

— Я поцеловала его на пляже.

— Да. Ты мне об этом говорила. Ты показывала его фотографию. В этих очках он похож на ботана. — Она посмотрела на мое лицо. — Я в хорошем смысле. Он «шикарный ботан».

— Шикарный ботан.

— Он так и не объявлялся?

— Я получила много писем. Они от… других людей.

Я бы помнила, если бы Дрейк ответил на мои письма, да? Я была уверена, что помнила бы. Я чувствовала смартфон в кармане пальто. Мне захотелось немедленно достать его и посмотреть почту, но я остановила себя. Это было бы странно и грубо. Вместо этого я попыталась сосредоточиться на разговоре с Эги.

Я смотрела на нас с высоты птичьего полета. На мне было меховое пальто. Откуда я его взяла? Ни у кого больше такого не было.

Эги, к примеру (Эги, Эги, Эги: я знала ее имя). Эги была одета в ярко-зеленую куртку на молнии, сделанную из искусственного материла. Однако мое пальто тоже не было натуральным. Мех, должно быть, сделали на фабрике. По крайней мере, я на это надеялась.

На Эги были темно-голубые обтягивающие джинсы и теплые сапоги, очень похожие на мои. На голове — шапка с помпоном. У меня на голове тоже была вязаная шерстяная шапка, ярко-красная, без помпона. Я понятия не имела, откуда она взялась.

С высоты я смотрела, как мы идем рядом. Я видела, что мы разговариваем. К сожалению, слов было не разобрать. Я надеялась, что они имели смысл. Эги мне отвечала, и это вселяло надежду. Иногда она смеялась. Один или два раза она коснулась моей руки. Кажется, я не возражала.

Я на пляже с Дрейком. Камешки черные. Вода черная. Небо черное. Я в черном и Дрейк в черном. Все черное. Я с Дрейком, все черное, и мы целуемся.

Я в холодном месте, мои ноги двигались, одна-другая, одна-другая, и я шла по дороге с женщиной в очках. Она посмотрела на меня, и по выражению ее лица я поняла: я сделала или сказала что-то странное.

— Прости, — извинилась я. — Прости, я просто… немного уплыла. Я не хотела.

— Эй, все нормально! — воскликнула она. — Не волнуйся, Флора. Я считаю тебя удивительной, честно.

— О! Правда?

— Правда-правда! Ты удивительная девушка! Ты такая юная и такая красивая.

— Но у меня ужасная кожа, — прервала я ее и дотронулась до лица. Впадины и выпуклости никуда не исчезли.

— Это? Держу пари, это от того, что ты не принимаешь таблетки. Сколь лет ты на них?

— Мне было десять. Сейчас семнадцать.

— Значит, семь лет. Семь лет ты принимала по сколько таблеток в день?

Я пожала плечами. Я этого не знала.

— Несколько.

— Ладно, предположим, три таблетки. Химические вещества поступали в твое тело двадцать один раз в неделю — хотя бы и по веской причине. — Эги замолчала. — Хотя бы. Так говорят? Я видела эти слова в старом интервью с твоей принцессой Дианой.

— Хотя бы. Да, так говорят. Два слова, я так думаю.

Мне понравилось, что у меня есть принцесса Диана.

— Спасибо. Хотя бы и по веской причине, ты подсела на это лекарство. Ты не знаешь его названия?

— Нет.

— Или на что оно действует?

— Нет.

— Что ж, без лекарства, каким бы оно ни было, ты можешь потерять сознание. Или того хуже. Наверное, мне стоило бы позвонить твоим родителям?

Она посмотрела на меня, и я покачала головой. Я не поняла, при чем тут сознание.

— Должно быть, лекарство контролирует твой мозг, который был поврежден опухолью. Ты не против, что я говорю откровенно?

Я рассмеялась.

— Нет. Я все равно забуду этот разговор, поэтому можешь озвучить все, что захочешь.

— Точно, ты вчера то же самое говорила. И сегодня. Я думаю, у тебя что-то вроде болезни Альцгеймера, только для молодых. Для тебя это трагедия. Ты живешь только здесь и сейчас.

— Это не трагедия. Нет. Я люблю Дрейка. Я поцеловала Дрейка.

— Ты можешь узнать название твоего лекарства? Нам нужно купить его. Я боюсь, что без него ты не будешь в безопасности.

— Я попытаюсь.

— Спасибо.

— Сколько тебе лет? — Спросила я.

Как ее зовут? Эбби? Элли? Элла? Имя ускользало от меня, хотя я пыталась дотянуться до него. Я не стала к ней обращаться по имени.

— Мне? Двадцать семь лет. На десять лет больше, чем тебе, — она рассмеялась. — Старушка… Вот почему я чувствую себя ответственной за тебя.

— Спасибо, что помогаешь мне.

— Ты очень интересная. Уверена, что я могу написать о тебе в своем блоге?

— Ты меня об этом спрашивала?

— Да. Возможно, нам следовало бы записать наш разговор, чтобы это доказать. Я не хочу огорчать тебя. Мы можем записать наше соглашение в твоем блокноте.