Одно мгновение - [52]

Казалось, будто я врезалась в невидимую стену, которая никогда не существовала для Джои.

Я была так близка к полету.

И внезапно… я остановилась.

Зарыла ноги в пыльную землю.

И вырвала свою руку из его.

И. Отказалась. Дальше. Бежать.

Он продолжил двигаться, но уже медленнее, обернувшись ко мне с вопросом в глазах.

— Ты и Шэннон? — задыхаясь, спросила я.

Он попытался остановиться, вскинул руки в воздухе в поиске равновесия, а бусинки на кожаной тесемке задрожали.

— Мэг, дай мне объя…

И это все, что я получила от него в ответ. Плечи потянули его назад. Инерция была слишком сильной, чтобы остановиться. Он вновь попытался развернуться, но ему будто сделали подножку, и его движение больше походило на рывок, чем на прыжок.

Последнее, что я помню о живом Джои, — это страх в его глазах, их синее мерцание, сравнимое с искрами бушующего пламени. В его взгляде я также заметила сожаление.

Я поняла его страх. Он знал. Может, не то, что он умрет. Но он знал, что попал в беду. Со мной. На выступе. С бурлящей где-то внизу водой.

Но сожаление. Именно об этом я бы хотела узнать.

Имей я хоть одно мгновение с Джои, я бы спросила, о чем он больше всего сожалел в последние секунды своей жизни. О том, что лгал мне? Или о том, что оставил меня ни с чем? Или же о том, что попался с поличным?

Глава 19. Падающие листья

— После того, как я узнала об их романе, я чувствую это мерзкое ощущение в животе, — сказала я, пробивая себе путь сквозь толпу на «Молочной ферме Герти», держа в одной руке рожок с одиноким шариком мятно-шоколадного мороженого, а в другой — комок салфеток. — Меня тошнит с той самой секунды.

— Мне до сих пор не верится, — пробормотала Танна, идущая рядом со мной. — Джои и Шэннон. Это так странно.

— Он, должно быть, чувствовал себя ужасно, — сказал Пит. Он шел сразу за мной, и нас по-прежнему разделяла гитара, висевшая на его плече, пока мы шли к запасному выходу огромного магазина, который был заполнен людьми, собиравшимися прогуляться по «Ферме» и провести тут полдень.

— Видимо, недостаточно ужасно, — я наступила кому-то на ногу, и, когда обернулась извиниться, меня двинули локтем в бок, так что я оставила эту затею. — А Шэннон… она молчала обо всем после его смерти… Она не чувствовала никаких угрызений совести.

Пит молча поджал губы, а мы тем временем отделились от основной толпы.

— Как бы странно это ни выглядело, я думаю, что она пыталась защитить тебя, — проговорила Танна, кусая клубничное мороженое в вафельном рожке.

— Как Адам? — фыркнула я. — Даже не хочу начинать этот разговор.

— Мэгги, — пробормотал Пит. — Ты должна понять…

— Нет. Не должна. Адам хуже их обоих. У них, по крайней мере, была причина держать все в секрете.

Я остановилась выкинуть жвачку в мусорный бак у выхода во двор, где уже стояли столы для пикника и старые тракторы, которые будут использоваться в качестве аттракциона для детей. Не задумываясь, я посмотрела на доску объявлений, висящую на стене. На ней должны были размещаться фотографии семи самых смелых посетителей «Фермы Герти», тех, кто выиграл Турнир Большой Медведицы. Но сейчас их было только шесть. На месте седьмой фотографии зияло темное пятно, повторявшее размер рамки, обесцвеченной солнцем и временем. Мои ноги застыли на месте, а подошвы приросли к липкой розовой плитке пола.

Я стояла, уставившись на доску и пытаясь вспомнить каждую мелкую деталь этого же дня в прошлом году. Как Джои решился поучаствовать в турнире. Как он позволил каждому из нас выбрать по два вкуса для его огромного мороженого. Как он держался за живот со страдальческим выражением лица, а мы поддерживали его, чтобы он не останавливался.

— Шэннон сидела рядом с ним, — покачав головой, сказала я.

— Мэгги, о чем ты говоришь? — лицо Пита приняло выражение «я волнуюсь о тебе», которое начинало сводить меня с ума.

— Фото с Турнира Большой Медведицы, в котором участвовал Джои, — я указала на зияющую дыру на стене. — Его нет.

Танна посмотрела поверх моей головы и вздохнула:

— Интересно, кто это сделал, — проговорила она, снова кусая мороженое.

— Может, его очередная подружка? — съязвила я. — Она сидела рядом с ним в тот день. Я помню, как сверкало ее кольцо в солнечном свете, падающем из окна, когда она подносила ему воду в этих маленьких стаканчиках.

Пит распахнул дверь, Танна и я последовали за ним в яркий свет очередного влажного июльского дня. В один миг меня будто вырвали из настоящего и вернули в прошлое одной лишь мимолетной мыслью. Он мерещился мне везде. Джои, кормящий коз сухим кормом из автомата. Джои, балансирующий на деревянном заборе у коровника. Джои, прислонившийся к стене у силосной башни, стоящий в дверях коровьего стойла, запрыгивающий в трактор. Джои. Джои. Джои. Как ему удается быть везде и нигде одновременно? Как долго осознание этого будет причинять мне боль? И потом, что мне делать с мыслью о Джои и Шэннон?

— Сядем здесь или пойдем по рядам, поищем места получше? — спросила Танна.

Я хотела было сказать, что хочу убраться подальше от толпы, сидеть в глубине леса, чтобы Пит сыграл нам пару песен, и просто расслабиться и не разговаривать о том, что причиняет боль. Но вдруг мы услышали его. Я поняла, что его узнали все, ибо в глазах Танны и Пита отразилась та же печаль, которую почувствовала и я.