Однажды я выберу тебя - [22]
– Спасибо.
Она сжала мою руку и откинулась на спинку стула, испустив что-то вроде вздоха облегчения. Самая трудная часть осталась позади. Я не закатывал истерик, не устраивал сцен. Я не рыдал, хоть и хотелось.
– А теперь, – проговорила она, аккуратно раскладывая салфетку на коленях. – Расскажи мне еще об этой новой работе.
ГЛАВА 6
Поздним воскресным утром дел выдалось много.
Вчера я рассказал отцу о своих опасениях. Насчет того, что в маленькие городки поставляется слишком много лекарств. Как я и думал, он велел не глупить. Маркетинговые стратегии Стивена Милтона казались абсолютно прозрачными, иначе Управление по контролю за медикаментами уже давно бы в нас вцепилось.
«Но что мы сообщали им?» – задумался я, но промолчал.
Лишь покивал головой, выражая согласие, как примерный слуга. Но не отменил данное Сильвии распоряжение о сборе данных.
Внизу, в семейной гостиной, Эдди снова читал, сидя у незажженного камина. Сегодня он надел костюм, водительскую кепку и носки с разноцветными ромбами, натянув их до колен. Я чуть улыбнулся. Вокруг меня мог рушиться мир, но, по крайней мере, чувства к Эдди оставались неизменными. Вот бы и все остальное было так же просто.
Я хотел уже войти в комнату, но резко нырнул за угол и прижался к стене. Мимо прошел Макс Кауфман в рабочей форме. Вероятно, направлялся к отцу.
– Привет, – поздоровался он, останавливаясь перед Эдди. – Кажется, мы не встречались. Я Макс.
Внутри все сжалось. Наверное, Сезар предупреждал новичков об Эдди. Только вот люди не всегда обращались с ним так, как брат того заслуживал.
– В самом деле, любезный, – проговорил Эдди, мимоходом взглянув на Макса, а затем снова уткнувшись в книгу. – Не правда ли, чудесное утро? Прекрасное.
Макс немного помолчал, разглядывая наряд Эдди и зажатую в зубах незажженную трубку.
– Так и есть, – ответил он. – Позвольте спросить, что вы читаете?
– Диккенса, старина. Диккенса. – Эдди повернул книгу так, чтобы Макс смог увидеть обложку. – «Дэвида Копперфилда».
– Я бы сказал, ярчайшее его творение, – проговорил Макс, присаживаясь на краешек дивана, чуть в стороне от Эдди, чтобы того не смущать.
– Браво, – поддержал мой брат. – Целиком и полностью согласен. Хотя есть те, кто в ранг шедевра возводит «Повесть о двух городах» или «Большие надежды». На что я скажу: полная чушь.
– Чушь, – согласился Макс. – «Дэвид Копперфилд» – чистый Диккенс. Я восхищаюсь тем, что в именах его персонажей заложены личностные черты.
– И снова браво! Вы абсолютно правы. Урия Хипп и в самом деле звучит весьма отвратительно.
– Или Мэрдстон. И Баркис[12]. Идеальное имя. Он ведь словно милая дворняжка, преданная Пегготи.
К моему полному изумлению, Эдди протянул Максу руку.
– Мое старое сердце греет мысль о знакомстве с истинным знатоком Диккенса. Как ваше имя, сэр?
– Макс Кауфман.
– Эдди Марш.
– Очень приятно, Эдди, – проговорил Макс. – Но вы должны меня извинить. Опаздываю на работу.
– Конечно-конечно. Не смею вас задерживать.
Эдди вновь вернулся к книге, отбросив все узы и чувства, словно бы их никогда не существовало. Я пристально следил за лицом Макса, пытаясь уловить малейшие признаки насмешки, но он улыбался искренне. И светившееся в глазах тепло было настоящим.
Макс вышел из комнаты, а я привалился к стене.
«Он медбрат. Только и всего. Вот почему он нашел общий язык с Эдди».
Но за эти годы я перевидал множество медицинских работников. Они приходили и уходили, и мало кто так быстро и легко сходился с Эдди. Словно было совершенно нормально обсуждать «Дэвида Копперфилда», вставляя в речь словечки из старомодного сленга.
В заднем кармане джинсов пискнул телефон, извещая, что пришло сообщение.
Приедешь сегодня домой?
Я уставился на эти слова, раздраженный тем, как быстро испарились короткие драгоценные мгновения счастья.
Пальцы зависли над клавиатурой, чтобы ответить «Да». Теперь, когда отцу стало лучше, я решил вернуться в свой пентхаус в городе.
Я с трудом заставил себя приехать, а теперь не хотел уезжать.
«Отрекаясь от себя, мы становимся сильнее, – напомнил тренер Браун. – В воздержании наша сила. Не поддаваясь похоти и низменным желаниям тела, мы сохраняем ясность мысли».
Я оттолкнулся от стены, усмехнувшись нахлынувшим воспоминаниям. Я не испытывал ни похоти, ни низменных желаний. Внутри была лишь пустота. И холод. Волны жара, охватившие меня вчера в присутствии Макса, ничего не значили. Просто слабость. Подобное не повторится. И сегодня вечером я возвращаюсь в город.
Я сунул телефон в карман, так и не ответив на сообщение.
День выдался достаточно теплым, и через несколько часов я неспешно обедал во внутреннем дворике. Не торопясь проведать отца.
«Почему? Потому что Макс все еще на дежурстве?»
Я раздраженно отбросил салфетку. Какого черта все мои мысли и действия напрямую связаны с гребаным Максом Кауфманом? Это мой дом. И я не собираюсь ограничивать свои передвижения из-за какого-то… парня.
Но я не пошел наверх. Не слишком задумываясь о причинах, я понимал, что в присутствии отца нам с Максом безопасней не находиться в одной комнате.
Я побрел в гостиную. Эдди ушел с Марджори. В доме стояла тишина.
