Однажды я разлюблю - [16]

– Ты выглядишь сногсшибательно, – хрипло сказал он.

Имоджин остановилась с изумленным выражением лица.

– Серьезно? – неуверенно спросила она. – Спасибо. Мне хотелось нарядиться в мой последний вечер в Париже и выглядеть… – она пожала плечами, – хорошо.

В ту же секунду Тьерри почувствовал вину за то, что желал смертельно больную женщину, за то, что не мог подняться из-за стола, иначе она увидит, как она на него действует. Он поскреб щетину на щеках, стараясь отвлечься.

– Ты выглядишь не просто хорошо, ты похожа на цветущий сад. – Алое платье придало цвет щекам, хороший сон уменьшил темные круги под глазами.

Тьерри с трудом подавил в себе желание заключить ее в объятия и покрыть поцелуями такое желанное тело.

Потому что она умирала. Слово молотом стучало в мозгу.

– Прости, ты, кажется, что-то сказала?

– Я спросила, есть ли у тебя здесь Интернет. Мне нужно заказать билет домой. – Имоджин обхватила себя за плечи, будто ей было холодно. – Мне следовало бы попенять тебе на то, что ты забрал вещи из отеля без моего согласия, и вернуться туда. – Имоджин отвернулась к окну. – Но я не хочу попусту тратить время. Это, вероятно, моя последняя ночь в Париже, и у меня много дел.

– Много дел? В таком платье? – Тьерри выскочил из-за стола. – Это какие же такие у тебя дела? Да мужики табуном за тобой помчатся, стоит тебе выйти за порог в таком наряде.

Улыбка удовлетворения осветила лицо Имоджин. У Тьерри все внутри перевернулось. Сколько ей еще осталось так улыбаться?

– В прошлый приезд сюда я была так занята, что не успела совершить прогулку на катере по Сене, хотя это значилось в моих планах.

Тьерри показалось, что Имоджин слегка покраснела. Неужели и она вспомнила, чем они занимались вместо круиза по Сене.

Тьерри хотел было сказать, что на катере обычно много туристов и громкоговоритель разрушит очарование вечера, но счел за лучшее промолчать.

– Так как насчет Интернета? – Имоджин прошла дальше в комнату, и Тьерри, оторвав взгляд от ее аппетитных форм в облегающем платье, посмотрел ей в лицо.

Он расстегнул ворот рубашки, внутри у него разгоралось пламя страсти. Она выглядела такой привлекательной и соблазнительной, Тьерри трудно было поверить в то, что у нее внутри зародилась новая жизнь, как и в то, что она смертельно больна.

Несмотря на настоятельные требования его адвокатов о тесте ДНК на отцовство, Тьерри был готов для нее на все. Ему говорили, что у него нет перед ней никаких законных обязательств. Но дело не в них.

– У меня есть предложение получше, – грубовато заявил он. – Моя помощница может заказать тебе билет, если ты дашь мне паспорт, и круиз с ужином.

– Неужели она еще на работе? – Имоджин взглянула на часы.

– Я обычно работаю в офисе гораздо дольше, чем сегодня.

В ее прошлый визит в Париж Тьерри днем работал как одержимый, чтобы освободить вечера для свиданий с ней. Он собрал разбросанные по столу бумаги.

– Уверен, что мадемуазель Жанвье все еще на работе.

– При условии, что я заплачу за билет сама, – твердо сказала она.

Тьерри не переставал ей удивляться. Только что она призналась в том, что ей нужно быть храброй в ее последний вечер в Париже и что у нее не хватает наличных, а сейчас хочет сама оплатить билет.

Имоджин просто чудо. Тьерри не доводилось раньше встречать подобных женщин, за исключением, пожалуй, его бабушки, у которой внутри был стальной стержень, несмотря на ее миниатюрность и изысканные манеры.

Смог бы он проявить такое же мужество в подобной ситуации? Одно дело рисковать головой в опасных приключениях, и совсем другое – стоически переносить медленное и неизбежное угасание. От мысли о том, что ее ожидает, у Тьерри кровь стыла в жилах.

– Обещаю выставить тебе счет за билет, – сказал Тьерри, подумав про себя, что вряд ли это случится. – А сейчас дай мне паспорт, и я позвоню помощнице.

– Не знаю, что лучше – яблочный пирог или пейзаж, – удовлетворенно сказала Имоджин, переводя взгляд с пустой тарелки на изящный, залитый светом мост, под которым проходила лодка. – Я знала, как эффектно смотрятся Эйфелева башня или Нотр-Дам при вечернем освещении, но не предполагала, что так прекрасны мосты.

Про себя она поклялась помнить этот вечер с Тьерри до конца жизни. Он скрасит горечь ее последних дней.

– Ну а компания разве тебя не радует? – спросил Тьерри, медленно потягивая вино из бокала.

Когда он смотрел на нее так, сердце Имоджин готово было выпрыгнуть из груди. В тусклом свете палубных фонарей он выглядел утонченно-изысканно. Однако Имоджин знала по опыту, что под безупречным смокингом скрывается мощная мужская сила и тело атлета.

В отчаянии она отвела от него взгляд. Ни беременность, ни болезнь не повлияли на страстное влечение, которое Имоджин испытывала к Тьерри. Ее чувство лишь обострилось, потому что в его присутствии она ощущала себя особенной.

– Ты напрашиваешься на комплимент, – улыбнулась Имоджин, стараясь не выдать своих эмоций. В душе она испытывала страсть, благодарность, со жаление и скрытый страх. Уже завтра она останется один на один со своей болезнью. – Я благодарна тебе за эту незабываемую ночь в Париже. Она так много для меня значит.