Однажды все закончилось - [2]

Жили мы с женой у ее родителей в центре города Н-ска, в самой обычной пятиэтажке. Нет, ни родственники моей ненаглядной, ни соседи не нападали на нас, все произошло совсем наоборот — нападать пришлось мне. Вы только не подумайте, я не садист или маньяк какой-нибудь и никакие микробы меня не берут, просто они начали есть мою любимую собаку, и у меня не осталось другого выбора.

На очередной вопрос, возникший у непосвященных в мою личную жизнь людей, должен ответить: — «Нет!». Никто из тех, кто напал на моего четвероногого друга, не был корейцем. Хотя насчет тети Вали не уверен. Было в ее внешности что-то восточное. Когда мы с женой заперлись в ванной, от греха подальше, уж слишком голодными глазами смотрели на нас ее мама и соседка зашедшая проведать свою больную подругу, единственной доступной пищей для зараженных женщин, стал Бутч, мой любимый терьер.

Он так жалобно скулил, что страх улетучился и вооружившись крышкой от унитаза, единственной тяжелой вещью в ванной совмещенной с санузлом, я вышел в прихожую, чтобы стать свидетелем того как теща и тетя Валя разрывают бедного пса. Зрелище не из приятных, должен заметить. Если бы я вышел чуть-чуть раньше, возможно успел бы спасти Бутча. Если бы…

— Анна Сергеевна, теть Валь, вы чего? — попытался я получить объяснение.

Анна Сергеевна склонилась над трупом собаки, которую сама же частенько подкармливала и как-то несколько дней просидела возле Бутча, как возле ребенка, когда он немного приболел, а теперь без всякой жалости она рвала зубами его неподвижное тело. Услышав мой голос, она резко обернулась. Вздрогнув от неожиданности, я подался назад. Изо рта тещи торчала лапа Бутча, а по подбородку текла кровь, но не это было самым страшным. Гораздо страшнее были ее глаза, полные дикой ярости.

Анна Сергеевна поднялась с колен, выплюнула остатки Бутча и без единого звука медленно направилась ко мне. В маленькой прихожей два на два метра, нас разделяла всего пара шагов. Отнимите от этой площади место, где стояла тумбочка для обуви, над которой весела вешалка для одежды, ящик с инструментом, которому тесть уже вторую неделю не мог найти место в кладовке, канистру с соляркой и вы получите совсем не большое пространство для маневра.

Сомнений не было, с Анной Сергеевной случилось, то же, что и с медсестрой в поликлинике. Правда, в данном случае ситуация осложнялась парочкой весомых деталей. Весила мама моей супруги примерно столько же сколько Вячеслав Борисович, а дзюдо я не занимался, да и вообще не был фанатом спорта, так иногда бадминтон с женой в парке.

— Анна Сергеевна! Что с вами? — попытался я установить контакт.

Но моя без, иронии скажу — любимая теща, была настроена на взаимодействие более тесное, чем просто обмен словами. С таким соотношением роста и веса, как у нее трудно делать резкие движения, но сейчас я ясно увидел, что она приготовилась кинуться на меня. Учитывая ее массу и габариты, шансов остаться на ногах, и сопротивляться у меня практически не было. Я замахнулся крышкой от унитазного бочка в надежде попасть точно в голову тещи.

Я уже говорил вам, что немного играю в бадминтон? Кажется да. Скажу вот еще что. Вы, наверное, знаете, что беда не приходит одна? Нет, я не про тетю Валю, она настолько увлеклась поеданием Бутча, что совсем не участвовала в происходящих вокруг нее событиях. Не знаю точно, что было тому причиной, вирус или то, что она была голодна. Бедного терьера соседка всегда недолюбливала, и меня иногда посещало предчувствие, что именно так их вражда и закончится. Но дело не в ней, а дело в том несчастливом стечении обстоятельств, которые как назло случаются одно за другим, стоит вам попасть в колею неудачи.

Как только я замахнулся, с намерением отбить недружелюбную подачу, дверь на лестничную площадку отворилась, и в дверном проеме возник тесть. Дядя Леша стоял на пороге с широко раскрытыми от удивления глазами. Анна Сергеевна обернулась и застыла, глядя на своего мужа. Тот в свою очередь недобро посмотрел на меня замершего в нерешительности с крышкой от бочка наготове.

— Дядь Леш, что-то вы рано сегодня… — вырвалось у меня.

В голове варилась такая каша, что словами этого не передать. Самой ярко выраженной мыслью был вопрос: — «Какой же у него все-таки разряд, первый юношеский или взрослый?». Сразу перед тем, как кто-то выключил свет, проскочило четкое, но не совсем выполнимое пожелание, относящееся к славному и здоровому советскому прошлому старших поколений: — «Уж лучше бы дядя Леша занимался дзюдо, а не боксом!»

Когда свет снова включили, оказалось, что у меня начались проблемы со зрением. Левым глазом я практически ничего не видел. Еще я отметил, что слух тоже работает не совсем так, как надо. В обоих ушах наблюдалось сильное гудение, как будто в моей голове работал телевизор и я забыл его выключить после того, как вещание телепередач окончилось, и появился предупреждающий об этом сигнал на фоне цветной рамки. И вдобавок ко всему жутко болела нижняя челюсть.

Я осмотрелся, задействовав исправно работающий правый глаз, и обнаружил, что нахожусь в гостиной в двух метрах от двери в прихожую. Приподнявшись на локтях, я посмотрел туда, где какое-то время назад стоял с крышкой от бочка, собираясь укокошить тещу. Там, прямо на полу по-турецки скрестив ноги, сидел дядя Леша. У него на бедре лежала голова его жены. Рукава куртки тестя были по локоть в крови, застывшим взглядом он смотрел куда-то вдаль, сквозь тумбочку для обуви и висевшую над ней верхнюю одежду, при этом он все время гладил волосы Анны Сергеевны.