Второй сопляк только поднимался Ноги разъезжались, словно только что родился.
- Забирай свою шпану, - сказал я, - и вон отсюда! Отныне на эту улицу вход только по пропускам с моей подписью.
- Мы вам очень признательны, - сказала женщина, - это очень великодушно с вашей стороны!
Ее спутник оказался смекалистее.
- Благодарить нужно по-другому! - сказал он достаточно бодро. Стаканчик! Чистого, медицинского!
Сразу видно, что мужик, хоть и интеллигент.
- Впрочем, - сказал он, - пройдемте в здание. Не стоит бегать в темноте через весь двор с полным стаканом.
Женщина шла сзади и объясняла, как все случилось, хотя и так все было ясно. Дуры бабы, ничего не понимают. В громадном зале аппаратуры оказалось побольше, чем в нашем главном корпусе сборочного цеха турбин. А всяких щитов с разноцветными лампочками, циферблатами и прочей математикой хватило бы на десяток диспетчерских нашего завода-гиганта.
Провожатый подвел меня к сейфу:
- Услуга за услугу. Сейчас достанем спиритус вини...
- Он порылся в карманах, позвенел мелочью.
- Галя, ключ не у тебя?
Она пожала плечами, раскрыла сумочку: пудра, помада, духи, расческа, еще что-то непонятное. Ключа не было.
Он навернул ко мне растерянное лицо. Видно думал, что начинаю подозревать в жульничестве... Увел, мол, с улицы, где я хозяин, теперь начинает выкидывать коники:
- Сбегаю на соседнюю кафедру. Сейфы у нас одинаковые, в прошлое воскресенье Иван Варфаломеевич пользовался моим ключом.
Он махнул подруге рукой и быстро вышел. Слышно было, как прыгал через несколько ступенек.
Я выглянул в окно. Соседний корпус располагался в добрых пятистах метрах. Пока доберется...
- Опыт очень опасный? - спросил у нее.
Она ответила не сразу, уже думала о своем, потом выпалила жадно, словно от меня могло прийти спасение:
- Для него - да! Здоровье у него слабое, каждый год ложится в больницу!
- Есть же народ покрепче, - сказал я.
- Ученый совет не разрешает проводить опыт над человеком! А над животными - ничего не дает.
Я посматривал на приготовленное ложе и думал, что болел только раз в жизни. И то в детстве, когда объелся пирожными.
Я опустился в кресло, оно скрипнуло и разложилось.
- Давайте! - сказал я твердо.
Она смотрела громадными глазами, и я читал в них все, что она думала в этот момент. Этот, мол, подходит куда больше. Ответственность? Пусть. Зато ОН уцелеет. Для него и на преступление можно пойти, не только на опасный опыт...
Она спешила, работала лихорадочно. Оказывается, нужно подсоединить уйму всяких проволочек, надеть на голову и обе руки браслеты. Ничего, пока тот добежит туда и назад...
Потом мир грохнул и разлетелся в огненной вспышке. Я успел только заметить, как быстро-быстро замигали - все лампочки, а стрелки на циферблатах скакнули и закружились...
В комнате колыхались два белых пятна. Одно склонилось прямо надо мною. Я напрягся и вернул себе зрение. Это была женщина, Галя. А ее муж метался по залу, бешено щелкал тумблерами, рвал рубильники, выдергивал из штекеров оголенные провода.
И орал, ругался. Лицо было перекошенным. К чему крик и паника? Все окончилось благополучно, видно по ее сияющему лицу. Успели.
Я поднялся. Голова сразу закружилась, в глазах потемнело, в дикой черноте замигали звездочки.
- Лежите! - закричал он яростно. - Вам нужно лежать!
Но все уже прошло. Я был здоровым и чувствовал это. И не стоило причитать, что мне грозила опасность. А тебе она не грозила? К тому же моему здоровью все слоны в Африке завидуют.
Женщина подбежала со стаканом спирта. Удачно на этот раз сбегал парень. Да только зря.
- Спасибо, - сказал я, - что-то не хочется.
Осторожно взял спирт из ее дрожащей руки и поставил на стол. У меня рука не дрожала.
Оба смотрели на меня во все глаза. Неужели изменился? Вряд ли. Во всяком случае, не внешне.
- Да, - сказал я. - Понимаю. Но не сейчас. Мне нужно подумать. Очень о многом подумать.
Кивнул им и пошел к выходу. Они шли сзади, губы у них шевелились, но я прислушивался только к собственным мыслям. Нужно остаться наедине с самим собой и подумать. Теперь, после расщепления генетической памяти, подумать есть о чем.
Да, только что я был дружинником у князя Ярослава, потом рубился на поле Куликовом. На горячем казацком коне несся с оголенной саблей на солдат наполеоновской гвардии... на белогвардейцев... на германский танк... Были походы и сражения, удалые пиры и торжественные тризны... Но все это было не главное.
- Вы слышите меня?! - надрывался мужчина.
Я кивнул и тут же забыл о нем. Это было не главное. Раньше всегда считал, что и все мои предки вели такой же образ жизни: от жизни старались взять побольше, а дать поменьше. Но как же с теми, кто сложил голову на плахе за крамольные слова, кто пошел на каторгу с пометкой "политический"? Чего мне не хватало, когда отказался от губернаторской родни, бросил университет и начал мастерить бомбы для убийства царя? Знал же, что вместо сытой обеспеченной жизни кончу на виселице или каторге!
- Послушайте, - сказал им на пороге. - Большое спасибо! Завтра зайду и все расскажу. А пока - спокойной ночи!
Крепко пожал им руки и вышел на улицу. Громадный город уже спал. Шел я медленно. Домой идти не хотелось, а куда нужно идти еще не знал. Впрочем, целая ночь впереди. К утру придумаем, куда идти. И вообще, зачем живем на свете.
