Однажды в Октябре - [20]

Попав в город, наши люди пинком вышвырнут правительство Керенского, и власть можно будет передать в руки тех, кто остановит распад страны и превращение ее в колонию европейских государств. И не только европейских. Вакуум власти надо заполнить немедленно. Мы, с Николаем Михайловичем несмотря на то, что нас разделяет без малого век, единогласно сошлись в одном — той силой, которая будет способна остановить распад страны и иностранную интервенцию, могут стать только большевики. Только вот вопрос — согласна ли партия большевиков вообще, и товарищ Сталин в частности, взять на себя этот страшный груз ответственности? Скажу сразу, в наше время большевики взяли власть, и спасли страну. Но каких жертв и крови это все стоило… Мы хотим, чтобы те муки страдания в этот раз не повторились.

По ходу моего рассказа Сталин то краснел, то бледнел. На его лице явственно обозначились оспинки, обычно незаметные. Потом он вытянул из кармана коробку с папиросами и закурил. Я ему не мешал, и не торопил с ответом. Такую информацию нужно переварить не спеша.

Наконец, раздавив в пепельнице окурок, Иосиф Виссарионович пристально посмотрел на меня. За эти пять минут он будто постарел на десять лет,

— Непростую задачу, товарищ Тамбовцев, вы поставили передо мной. Мне приходилось бежать с каторги, участвовать в «эксах», не бояться ни бога, ни черта. Но каждый раз, что-то приходилось делать впервые. Как вы правильно заметили, товарищ Тамбовцев, нам — большевикам, никто не обещал, что будет легко. Могу ли я переговорить с адмиралом Ларионовым?

— Можете, товарищ Сталин, только я бы посоветовал вам побеседовать, с Виктором Сергеевичем вживую, с глазу на глаз. Вы прекрасно понимаете — почему именно так, и никак иначе…

А вот радиостанция нам сейчас понадобится. Надо согласовать время и место передачи «посылки» из будущего.

По рации я вызвал в типографию Вадима Свиридова с его «мобильным радиоузлом» за спиной. Зайдя в закуток, он быстро, по-деловому, скинул рацию с плеч и стал разворачивать свою бандуру, что-то бормоча себе под нос. Минуту спустя, включив питание, Вадим стал настраивать рацию, перебирая каналы. Генерал Потапов с изумлением смотрел на нашего «маркони». Ведь полевые радиостанции в это время — представляли из себя кучу ящиков и сундуков, перевозимых на двух пароконных повозках.

Наконец, видимо добившись приемлемого результата, он быстро проговорил, — «Гнездо», я «Пегий», как меня слышите, прием? — Вадим вызывал флагмана нашей эскадры. — Среди шороха и потрескивания мы услышали голос радиста с «Кузнецова», — «Пегий», я «Гнездо», слышу вас на четверку, прием…

— Я взял у нашего радиста микрофон, — «Гнездо», я «Дед», дайте «Третьего».

Некоторое время пришлось подождать и вот в динамике прозвучал вполне узнаваемый знакомый голос Коли Ильина, моего бывшего коллеги,

— «Дед», я «Третий», слушаю тебя, прием.

— «Третий», я «Дед», — сказал я, — когда будет отправлена посылка для товарища Сталина? Мы готовы принять ее в любое время, прием.

После короткой паузы Ильин ответил, — «Дед», посылку вам отправим через минут сорок, у нас возникли небольшие трудности при печати. Но, уверен, картинка всем очень понравятся. Все что называется в цвете, снимали с подсветкой от горящих германских кораблей.

— «Третий» я «Дед», будем ждать вашего сигнала…

— Александр Владимирович, — обратился ко мне генерал Потапов, — я предлагаю место приземления вашей летающей машины — ипподром в Коломягах. Бегов там сейчас, считай что нет, место практически безлюдное. Я возьму в гарнизонном гараже грузовичок с охраной, и можно будет доставить, как вы говорите, «посылку» хоть в Смольный, хоть куда, не более, чем за час.

— Спасибо, Николай Михайлович, — поблагодарил я генерала, — но товарищ Сталин уже решил не скрывать своей связи с нами, поэтому вертолет мы приземлим… — я повернулся к товарищу Сталину, — в этом дворе пожалуй маловато места — размах винтов этой машины семь с половиной саженей, да еще воздушные потоки во дворе-колодце… пилот просто не возьмется сажать машину. Лучше использовать то же место в Таврическом саду, в котором мы и высадились этой ночью, когда мы прибыли сюда.

Сталин утвердительно кивнул, соглашаясь с моими доводами, и я снова вызвал по рации Ильина, — «Третий», место посадки прежнее, Таврический сад. Экипаж в курсе!

— «Дед», все понял, — сказал Ильин, — время прибытия откорректируем позднее.

— Вот и все, — сказал я, — передав трубку радисту. Будем ждать посылку. Посмотрев на изумленные лица Сталина и генерала Потапова, я улыбнулся, — вижу, что у вас появилось много вопросов к нам. Я готов на них ответить.

— Вопросы есть, как же без них, — генерал Потапов достал из кармана записную книжку, полистал ее, что-то прикинул, а потом сказал, — Александр Васильевич, а что, если я пошлю с вашим, как вы его называете, «вертолетом», моего представителя. Нам желательно установить и поддерживать связь с вашим командованием, — он вздохнул, — у нас, это называется делегат связи.

— У нас тоже, Николай Михайлович, — сказал я, и добавил, — Я думаю, что это будет наилучшим вариантом, в преддверии так сказать предстоящих важных событий.