Однажды в октябре – 1 - [4]

20:05. Адмиральский салон ТАКР «Адмирал Кузнецов»

Контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов.

Закончился Военный совет и офицеры разошлись, чтобы заняться подготовкой к тому, что случится завтра утром. На горе немецкого командования, спланировавшего операцию «Альбион», наше соединение полностью боеготово, да к тому же вооружено так, что никто в этом мире не может с ним потягаться. Я не имею в виду ядерное оружие, хотя на этой войне ничего нельзя исключить. Оружие массового поражения в виде ядовитых газов здесь применяется вовсю. Если немцы еще раз применят газы против русской армии, то я прикажу нанести удар спецбоеприпасами по объектам их тыловой инфраструктуры.

Но главное не в этом. Немцы и война с ними — это всего лишь разминка перед большой дракой. Оказывается, нам судьбою предначертано совершить то, что «потрясет мир», так, кажется, назвал события осени 1917 года американский журналист Джон Рид. Интересную книгу он написал, кстати. Перед началом совещания я быстренько пролистал ее, чтобы вспомнить основные события сентября-октября 1917 года. Ох, и веселое было времечко!

Правда, в отличие от того варианта событий, нам надо не только Временное правительство свергнуть, но и разгромить германский флот у Моонзунда таким образом, чтобы победа в морском сражении отозвалась победой в Петрограде и пошла в зачет уже новой власти. — Сложно это все, товарищи!

Человек я военный, всю жизнь посвятил флоту, от политики же старался держаться подальше. Считал, что мое дело — содержать вверенный мне корабль (а потом, и корабли) в таком состоянии, чтобы друзья уважали наш флот и страну, а враги боялись. И когда 6-й американский флот драпанул от нас до самого Норфолка, для меня это было, как золотая медаль для спортсмена, причем олимпийская. Высшая оценка способностей и заслуг. Но оказывается, нас высоко оценили не только американцы… И потому мы здесь и сейчас. А главная задача в этом времени все таки больше политическая, чем военная, и для нас надо не особо увлекаться игрой «Охота на немцев»

Но, сирийские дела в XXI веке тоже были завязаны на политику, поэтому на эскадре есть люди, которые лучше меня разбираются во всех этих хитросплетениях. Буду советоваться с ними, надеюсь, подскажут, если что не так. Главное, что мы знаем чего хотим, и то, как этого можно добиться.

К Военному Совету со «Смольного» на «Адмирал Кузнецов», вместе с ГРУшниками и СВРовцами, был доставлен и спецкор ИТАР-ТАСС, Александр Васильевич Тамбовцев. Это именного его полковник Антонова предложила для выполнения основной миссии в городе Петрограде. На совещании он стоял в задних рядах, молчал и внимательно слушал. В сопроводиловке, которая с самого начала похода лежала в моем сейфе, было написано, что Тамбовцев в доперестроечных времен работал в одной тихой конторе с трехбуквенной аббревиатурой и связанной с «глубинным бурением». После 91-го года вышел в отставку в невысоком чине капитана, и подался в журналистику. Неплохо знает историю, рассудителен, не трус, имеет принципы (в наше время это довольно редко встречается), к тому родился и вырос в Питере, и отлично знает все его закоулки.

Хорошее досье, вызывающее уважение. Познакомимся с Александром Васильевичем поближе. Я щелкнул клавишей селектора, вызывая своего адъютанта, — Миша, срочно найди мне, пожалуйста, Александра Васильевича Тамбовцева. Он может быть у журналистов или СВРовцев. И передай Иванцову, пусть начинают без меня..

20:15. ТАКР «Адмирал Кузнецов», Александр Васильевич Тамбовцев

Когда подтянутый вежливый лейтенант сообщил мне, что со мной хочет увидеться контр-адмирал Ларионов, я был в большой каюте, которую командир «Кузнецова» капитан 1-го ранга Антон Иванович Андреев любезно отвел переведенным сюда со «Смольного» журналистам. Авиагруппа «Адмирала Кузнецова» была примерно втрое меньше, чем рассчитывали, так что в его недрах свободных помещений хватало.

В данный момент в этой каюте бушевал смерч, ураган и землетрясение в одной экономичной упаковке. «Упаковкой» являлся директор съемочной группы телеканала «Звезда» господин Лосев. Завзятый либерал, он просто выходил из себя от злости, узнавчто мы собираемся поучаствовать в Великой Октябрьской революции, причем, на стороне большевиков. Вопли о «демократии», «законном правительстве», «европейской семье народов», «верности союзническому долгу» вылетали из его ротика вперемешку со слюной.

Ирочка Андреева, стояла перед ним взъерошенная, как кошка, и было видно, что она готова своими острыми коготками сделать мгновенный «макияж» на небритом хохотальнике своего шефа. Дорогу в адмиральский салон я запомнил, и поэтому шепнул лейтенанту, что нужно вызвать наряд для того, чтобы завтра на доске объявлений не появился некролог с фамилией «жертвы тоталитаризма и сталинизма». Лейтенант ответил мне, что на «Кузнецове» военной полиции, слава Богу, нет, и он даже не знает, что делать в подобной ситуации. Тогда я посоветовал ему, зайти в соседнюю каюту и официально обратиться к полковнику Бережному. Для его ребят успокоить разбушевавшегося «хомячка» — проще пареной репы. А поскольку у нас свобода слова, то для содержания этого организма нужно подобрать такое место, где бы он мог продолжить общение со своими братьями по разуму — корабельными крысами.