Однажды в Марчелике. Книга 2 - [16]

— Гея, — мрачно напомнил Евгений.

— Вот на эту Гею… И попытаться там заправить корабль… Ну, предположим, это возможно. У нас есть солнечные панели и ветряки в аварийном наборе. А у этой…

— Геи! — подсказал Евгений.

— У этой твоей Геи… Есть атмосфера и даже вода. А какой состав? — Елена выжидающе посмотрела мужа.

— Похожа на земную. Точнее можно будет сказать, если взять пробы… — Евгений вздохнул и посмотрел на Данилу, лицо которого украшал огромный синяк. — Ты как, сын?

Синяк болел, но Данила жаловаться не собирался. Родители у него долбанутые на всю голову, а поэтому жалобы обычно считают нерациональными.

— Всё в порядке! — ответил он.

За прошедшие четыре дня кораблик, набравший немалую скорость, смог приблизиться к маленькой планете с признаками атмосферы, растительности и воды. Ну как, маленькой… Может, и немного поменьше Земли, но не сказать, чтобы очень уж сильно.

Беда была в том, что на все эти манёвры родителям Данилы пришлось убить последние запасы топлива… Пришлось даже расщепить корабельные запасы воды, чтобы набрать водорода. Но хватит его разве что на посадку. Лишь бы ничего не помешало…

— Иди в каюту и пристёгивайся! — приказал отец. — Будем садиться… Да, милая?

— Жень, если у тебя есть другие предложения, то самое время их сейчас высказать! — строго ответила Елена мужу, просверлив его недобрым взглядом.

— Нет…

— Тогда нерационально спрашивать об очевидном! — отрезала Елена.

Данила, конечно, не пошёл в каюту, а полетел. Гравитации на корабле опять не было, да и лампы теперь горели так редко, чтобы разве что в стены носом не врезаться…

В каюте Данилы было кресло. В детстве он садился в него и представлял себя капитаном космического корабля. Потому что это было анатомическое амортизационное кресло — и выглядело оно круто, прямо как в виртуальных игрушках.

Кресла его родителей располагались в рубке, но Даниле в рубку было нельзя. Он влетел в свою каюту и пристегнулся. Ему было страшно и одновременно любопытно — что же будет там, на этой самой Гее? Жаль, конечно, что Даниле в рубку нельзя… Там есть огромный обзорный экран, и можно было бы смотреть за посадкой.

Впрочем, Данила всё равно подключился к нему. И тут же вывел бледную картинку на экран, напылённый на роговицу глаза. Доступы к общей корабельной системе он взломал ещё пару лет назад, потому что ему надоело сидеть в своей каюте и мучиться неизвестностью. Правда, о том, что Данила давно подключился куда только можно, знал только дядя Миша. Обнаружил во время тестирования систем, но родителям сдавать юного хакера не стал. А, наоборот, даже похвалил.

Конечно, из рубки смотреть интереснее — там экран показывает всё, как через тонкое стекло. Но так хоть что-то видно… Въехал Пал, которому во время посадки предписывалось следить за ребёнком. Он выпустил манипуляторы и закрепился на полу.

— Как настроение, Данила? — поинтересовался он.

Всего лишь дань вежливости, прописанная в алгоритме. Но как же приятно!

— Спасибо! Приподнятое! — ответил мальчик.

— Постарайтесь не отстёгиваться до конца посадки! — дежурно напомнил Пал.

Потянулось ожидание. Кораблик медленно правил курс, собираясь плавно войти в плотные слои атмосферы Геи. Когда это произойдёт, родители включат тормозные двигатели и активируют на полную мощность магнитный экран, сажая аккумуляторы — зато тогда пламя будет полыхать на экране, а не на обшивке. Она, конечно, и не такое способна выдержать, но зачем рисковать?

Кораблик четы Красновых в чём-то был уникален. Во-первых, в медотсеке располагались две новейших медицинских капсулы с режимом глубокого криостаза. Формально, конечно, это не был тот самый криостаз, который описывают писатели-фантасты — выйти из него было нельзя. Чтобы оживить человека, попавшего в этот режим, ещё надо было добраться до Земли — и там, в огромном центре криоразморозки, ему бы фактически сделали новое тело.

Сохранить в такой ситуации старались только мозг, который заливали прямо в черепной коробке специальным желе — вместо ликвора. В общем, это была фактически смерть, с заморозкой образцов тканей. Мозг потом оживить ещё можно было, а вот тело — нет. Зато потом можно было воскреснуть — ещё и с новым, неиспользованным телом.

Правда, у этой технологии имелись свои ограничения… Вечно так мозг хранить было нельзя. Но заморозку использовали лишь в крайних случаях, когда жизнь исследователя и впрямь висела на волоске.

Во-вторых, исследовательский отсек, занимавший большую часть кораблика, был прямо-таки забит всевозможными приборами и агрегатами. В нём было такое оборудование, которое позволяло даже медикаменты делать — лишь бы все составляющие имелись. А они здесь имелись. Исследовательский кораблик способен был существовать в автономности почти что бесконечно долго. Реактор — на водороде, двигатели — на водороде. А водород, как известно, самый распространённый элемент во Вселенной. Если бы не запасы пищи, то кораблик мог вообще не садиться на планеты.

Теоретически, конечно… Каким бы распространённым ни был водород — его ещё надо было найти в этой большой и пустой Вселенной. Во всяком случае, до того, как столкнёшься с каким-нибудь особо редким металлическим астероидом…