Однажды в Лопушках - [142]

Он пригладил встрепанные волосы.

— Просто… пришлось все в спешке делать, вот немного и выглядит…

…неправильно выглядит.

Категорически.

Олег опустился на тюк с чем-то мягким. Огляделся.

— Врешь, — прогудела старуха с тяпкой.

— Я? Простите… но необходимость и вправду… по тревоге подняли, а меня…

…по тревоге?

И где они стояли, эти грузовики? Инга ехала со стороны города, должна была бы приметить. Или… ладно, допустим, есть где-то поблизости военная база. Но почему тогда не предупредили население? Чего уж проще, старосту набрать или кого из местных, благо, есть телефоны.

Оповестить.

Дать время собраться. Подготовиться.

А они…

— Вы уж извините… — вновь сказал гражданский, и что-то неуловимо изменилось во взгляде его. А по нервам резануло ощущение грядущей беды. Но гражданский наклонился, выпустив бумаги, и те разлетелись по полу грузовика, чтобы, соприкоснувшись с ним, обратиться дымом.

Белым густым дымом.

Кто-то охнул и… Олег попытался усидеть. И не дышать. И подняться даже успел, но получил тычок в бок, от которого подкосились колени, и он рухнул, прямо в этот дым.

— Так-то оно спокойнее будет, — проворчал гражданский и крикнул кому-то: — Трогай, давай, а то господин будет недоволен…

Глава 48 В которой кое-что проясняется

…меня так закалила семейная жизнь, что я совершенно перестал бояться загробной.

Из тоста, произнесенного на золотой свадьбе счастливым супругом

Гостей Беломир почуял. Поднялся. Сказал:

— Уходить надо.

— Нет, — покачала головой жрица и, прислушавшись к чему-то, добавила. — Это за нами идут. И проще будет пойти с ними.

— Да неужели.

— Мы им нужны. И о твоих способностях знают. Так что сделай вид, что ты… опасаешься. Скажем, за меня.

— Сделаю. А потом?

Если тот, кто идет сюда, не дурак, а дураком Потемкин, несмотря на маску свою, никогда-то не был, то позаботится он о блокировке. А под блокировкой не больно-то подвиги совершишь.

— Знаешь, — жрица подала простую флягу, и Беломир сделал глоток. От глотка этого в голове зашумело, и слабость нахлынула. — Люди постоянно делают одну и ту же ошибку.

— Какую? — что бы ни было в треклятой фляге, теперь Беломир чувствовал себя… да вот как раньше. И выглядел, надо полагать, соответствующим образом.

— Думают, что уж они-то сумеют переиграть богов.

Сказано это было с печалью.

Ну… Беломир играть с богиней не собирался. Как-то вот… на собственной шкуре понял, что сие чревато.

А в дверь постучали.

И вошли.

Не дождавшись, между прочим, приглашения, что было в крайней степени невежливо. Ну да… плевать им на вежливость.

— Доброй ночи! — нарочито бодро произнес Алексашка Потемкин, а вот тот, который вошел следом, ничего не сказал.

— Доброй, — притворяться не пришлось.

И радость Беломир выказывать не стал.

— Что-то ты бледен, друг мой… никак хуже стало? — Алексашка вперился внимательным взглядом, будто желая проникнуть в самые мысли.

Он, конечно, прозорливый гад, но не менталист.

К счастью.

— Представишь меня сей прелестной даме?

— Калина, это, как подозреваю, источник наших грядущих проблем… Александр Потемкин.

Потемкин изобразил шутовской поклон.

— А это Калина…

— Жрица богини Моры… — уточнил Потемкин.

— Пока нет, — Калина поднялась и, взяв Беломира под руку, сказала. — Идем.

— Куда?

— Туда, куда вы нас собрались отвести.

Уголок губы Потемкина дернулся.

— Или… все изменилось? — она позволила себе выдержать внимательный взгляд Потемкина. — И вы решили, что не станете участвовать в этом?

— Боюсь, выбора у меня нет.

— Пока есть. Крови на вас немного.

Теперь дернулся и глаз.

А тот, кто стоял за спиной Потемкина, заворчал, будто предупреждая, что время разговоров ушло.

— И вправду поспешить надо… Мир, ты извини, ты… неплохой человек, но вот… так уж сложилось. Кстати, не подскажете, где ваша подруга?

— Которая?

— Которая ведьма.

— Понятия не имею, — ответила Калина. И ответ приняли. Пока. А ведь поганец держится уверенно, словно точно знает, что ничто и никто не помешают ему.

— Ты не думай, — Алексашка держался рядом, но не так близко, чтобы рисковать шкурой. Хотя… пожалуй, Беломир дотянулся бы.

Шею свернуть — дело легкое, особенно такую, которая сама в руки просится. Но… не сейчас.

— Я никому не хотел зла… и сейчас не хочу. Но дела рода того требуют…

Прозвучало до крайности неубедительно.

— Дед велел, а я… я давно уж делаю, что он велит. Так… безопасней.

— Для кого?

— Он некромант. Из тех, старых, про которых теперь только страшные сказки рассказывают… и я тебе скажу, что не так уж они, если подумать, и страшны. Реальность, она куда похуже будет.

— Господин будет недоволен, — прогудело существо, что шло последним. И взгляда своего превнимательного с Беломира не спускало, будто только от него и ждало подвоха.

Может, чувствуй он себя получше, и рискнул бы.

Только не сейчас, когда ноги заплетаются, а перед глазами плывет. Чем она его… и зачем, главное? А не спросить. Не хватало еще слабость выказать. Вот и приходится держаться, сосредоточиться на том, чтобы не споткнуться, не упасть.

…все-таки не следует верить женщинам.

Определенно.

— Господин… велел доставить их. Мы и доставляем. Видишь, тихо, спокойно и без лишней паники. Или думаешь, ты его заломаешь с легкостью? Дед слишком давно считает себя самым умным, самым сильным, самым… — Алексашка осекся. — Пускай. Но я и вправду не хотел в этом участвовать. И сейчас не хочу! Только… кто меня спросит?