Однажды мы придем за тобой - [105]

Мне бы хотелось принимать большее участие в том, что происходит. Например, та песня, которую я пела для Дарии. Накануне я думала о магии. В моей стране в нее верят, несмотря на все достижения цивилизации.

Отец… тот, кого я называла отцом, говорил (как правило, для того, чтобы меня отругать), что в роду моей матери были ведьмы-брухо. Не знаю, так ли оно или это очередная отцовская выдумка, не знаю, да и не важно. С точки зрения моего народа, я — бруха. С европейской точки зрения — тоже. Так не обратиться ли к наследию предков?

Но как это сделать? Я не умела ничего из того, чем славились брухо, да и большинство их умений были здесь бесполезны. Я залезла в нашу базу данных и стала запоем читать о гаданиях, планируя начать хоть с малого. Когда я почувствовала, что засыпаю, то включила подкорочную запись — информация в процессе этого действия попадала непосредственно в память, минуя сознание, — и погрузилась в сон.

В фазе контакта я встретила Ириму, мою фичу. Она сидела на снегу, и перед ней оказались разложены карты, изображавшие участников цепочки попарно. Джинн был с Дарией, что меня не удивило, Фредди — с Тенью. Я с Призраком, и это означало, что речь шла не о чем-то амурном, поскольку представить себя с Призраком я могла лишь в страшном сне. В центре образованного треугольника находилось три карты: Бракиэль, Льдинка — и красная карта с улыбающимся дьяволом. Справа, со стороны Бракиэля, фигура дьявола была объята пламенем, слева, со стороны Леди Лёд, — скована льдом.

— И что это значит? — спросила я.

— Иногда что-то кажется живым, но не живо, — произнесла Ирима. — А то, что кажется мертвым, — не мертво. Королева, я вижу будущее, и если бы у меня было лицо, его бы перекосило от ужаса. Потому ты не видишь того, что вижу я.

— Если ты от меня что-то скрываешь, — сказала я, — то просто прими к сведению: к любой ситуации нужно быть готовым. Известное и вполовину не так страшно, как неизвестное.

— Этот путь тебе придется проделать, не открывая глаз, — ответила Ирима. — Страх ужасен, но любой страх можно победить любовью.

— У всех фичи как фичи, у меня же Кассандра Троянская, — буркнула я и провалилась в глубокий сон без сновидений.

* * *

На следующий день в перерыве между занятиями я сбегала к робокухне — захотелось кофе с пончиком из принтера. На кухне я нашла одинокого и понурого Бракиэля, тоже кофейничающего и потягивающего при этом дурно пахнущую сигарету. Вокруг него вился небольшой квадракоптер с дымоулавливателем, но все равно куревом пахло. Похоже, та же отрава, что и у Нтомби: Леди Н. курила во время занятий, никого не стесняясь, и никаких квадракоптеров, кстати, не запускала.

Я относилась к Бракиэлю лучше других, потому что Призрак его на дух не переносил. Полагаю, что Призрак просто хотел бы оказаться на его месте — о том, что у Бракиэля с Нтомби дружба в разных интересных позах, не знали только самые чистые души вроде Олги. А я всегда не прочь позлить Призрака, потому спросила Бракиэля, не возражает ли он, чтобы я присоединилась, и села за столик.

— Какой-то ты невеселый, — сказала я, отхлебнув кофе, довольно приличного для сублимата.

— А с чего мне веселиться? — ответил он.

Я пожала плечами:

— У тебя вроде все неплохо складывается…

— Это ты так думаешь, — буркнул он.

— Но ты же с Леди Н. Некоторые об этом только мечтают.

— Сейчас я с ней, — сказал он. — А буду ли завтра — не знаю. Она со мной, но не моя. Ты была бы довольна таким положением вещей?

Я пожала плечами и повторила:

— Некоторые о таком могут только мечтать.

— Пока сами не окажутся в моем положении, — вздохнул Бракиэль. — Иметь нечто бесценное, зная, что завтра его потеряешь, — мучение хуже танталовых мук.

— Но разве не все мы так? — спросила я. — Просто ты, должно быть, очень сильно любишь, раз так переживаешь. Такую любовь трудно не оценить.

— Любовь — это человеческое чувство, — сказал Бракиэль. — А они не люди. Может, божества, может, злые духи, но не люди, это точно. А я все равно люблю ее.

Он допил кофе и встал:

— Королева. Спасибо тебе.

— За что? — удивилась я. — Кстати, можно просто Куинни.

— За понимание, — ответил он. — Коро… Куинни, почему ребята так относятся ко мне? Я не враг вам. Я… — Он наклонился и произнес тихо: — Я знаю о том, что вы делаете. Моя фича помогала вам в… тайной комнате. И я знаю, где это. Но я ни слова не сказал Надин. Хотя ничего от нее не скрываю.

У меня похолодело внутри. А я-то думала, что у Льдинки паранойя. Все эти игры с тайными комнатами… но я верила, что Бракиэль ничего не сказал леди Н.

— Просто учтите, что я на вашей стороне, — сказал он. — Я участник команды, хотите вы этого или нет.

— А какая у тебя фича? — спросила я.

Он вздохнул, а потом из-за его спины послышался до боли знакомый голос:

— Думаю, ему можно показать.

Фича Бракиэля выглядела как Нтомби, Леди Н., — обнаженная и золотистая, как Эсмеральда Дарии.

Призрак

Скажу одну умную вещь: мужчины часто говорят о своих победах и никогда — о поражениях. Которых заведомо больше, чем побед.

Я не могу пожаловаться на недостаток достижений на личном фронте. Но открою маленький секрет — все дело в том, что меня никогда не выбивали из колеи отказы. Che cazza, не получилось с одной, попробуем с другой, с кем-то да получится. Красивых девочек много.