Однажды, может быть… - [34]

Софи села на скамью посреди церкви, Пьер кивнул ей, а я незаметно дал понять, что рад ее видеть. Единственное, из-за чего я дергался, не притащила ли она с собой Поля. От одной только мысли об этом с меня градом покатился пот. Как мне тогда выпутываться? Просто мороз по спине. Выполнив долг свидетеля, я в панике поспешил к ней, но, подойдя, стал мямлить:

— А Поль? Ты с Полем приехала? Где он, я его не вижу!

— Я тоже тебе рада… И успокойся: Поль остался в Таиланде.

— Почему ты мне не сказала, что приглашена на свадьбу?

— Не была уверена, что приеду.

Я пылко поцеловал Софи, и это не только не ускользнуло от внимания моих друзей, но и привело их в недоумение. Никому ничего не объясняя, я больше от нее не отходил. Жизнь так устроена — то мы столько лет не виделись, а теперь и месяца не прошло, как встретились снова. Не знаю, может быть, на мое мнение повлияло присутствие Софи, но, по-моему, свадьба была прекрасная. Пьера и Катарину поздравили как положено и в чистейших испанских традициях. Тут все очень просто: каждый из ста шестидесяти иберийских гостей — от прабабушки из Малаги до севильского дядюшки — расцеловал новобрачных. Мой друг уже не понимал, где живет, да и мы все перенеслись в этот вечер куда-то туда, хотя у Нормандии нет ничего общего с Испанией.

Меня изумила способность испанцев быть счастливыми: они буквально отпихивают от себя все неприятное. Как это делается, я испытал на себе. Новобрачная с присущими ей тактом и деликатностью сообщила одной из тетушек, что я вдовец, и пошло-поехало: началось с салонного психоанализа, а продолжилось представлением по всем правилам этикета всех до единой присутствующих незамужних кузин, теток и племянниц. Софи, разумеется, веселилась, наблюдая за этим представлением.

Мне было хорошо, и это обилие счастья вокруг навело меня на мысли о собственной жизни. Я смотрел, как Софи болтает с моими друзьями, и понимал, что ее место рядом со мной, среди дорогих мне людей. Если хорошенько подумать, наша встреча в Табарке была знаком, только мне не хотелось видеть в этом работу судьбы. Никаких высших сил, ничего необъяснимого — просто случай. Я выбрал это место сам, Софи его навязал Поль — чистое совпадение, и ничего кроме. Не было за всем этим господина Рока, и не поигрывал он своей волшебной палочкой. Мне надо с ней поговорить, но как? Как затронуть эту тему, не спугнув ее, как убедить ее все бросить ради меня? Я не решился на это тогда, на Бали, а здесь, среди толпы, все еще труднее… Что, если она откажется? В конце концов, она может и не испытывать ко мне тех же чувств, какие испытываю я к ней. Я больше не хочу страданий, но если я буду бездействовать, тогда точно упущу любовь всей моей жизни. Ломая голову над тем, как подступиться с этим к Софи, я думал еще и о Поле, и об их дочке. Хватит ли у Софи жестокости разлучить ребенка с отцом во имя нашей любви? До чего же страшно услышать ответ…

Очнувшись от грез, я осознал, что праздник в самом разгаре, а танцевальная площадка раскалилась добела. Ален выпил все, что можно было выпить, и безраздельно завладел вниманием гостей. В тот вечер он танцевал так, как мы это делали в восьмидесятых: нечто среднее между Джоном Траволтой в «Лихорадке субботнего вечера» и Сидни[13], которому мы обязаны хип-хопом. Ален веселился вовсю и веселил всех, в том числе свою манекенщицу и свою бывшую жену. Люсиль хорошо знала его таким. Она по-прежнему злилась на него за то, что предал и унизил, но в ее взгляде светилась нескрываемая нежность. Софи танцевала с Пьером, я пригласил Катарину, и она поблагодарила меня за то, что я вырвал ее из лап семейства.

— Слушай, какая милая у тебя тетушка!

Она поглядела на меня и улыбнулась:

— Да что ты!

— Я страшно рад, что ты вошла в жизнь Пьера. Ты чудесная женщина. Кстати, если тебе когда-нибудь понадобится настоящий мужчина, я мог бы чем-нибудь тебе подсобить.

Она расхохоталась. Как приятно видеть смеющуюся женщину, особенно если она только что вышла замуж за твоего лучшего друга.

Появившись на площадке, диджей стал запускать один за другим медленные танцы, сами собой образовались парочки, я направился к Софи; Пьер наконец оставил ее, предпочтя общество жены.

— Тебе весело? — спросил я.

— Еще как! Давно не получала такого удовольствия.

— Спасибо, очень мило.

— Да брось ты, прекрасно же понимаешь, о чем я… Кстати, раз уж заговорили про это, — где мы будем спать?

— Ага, ты заранее уверена, что будешь спать со мной, и считаешь, что заполучить меня ничего не стоит. Так?

— Ну да.

— Кажется, мадам хорошо со мной знакома! У меня здесь есть комната, кровать там не очень широкая, но, если немного потесниться, устроимся.

Она потянулась ко мне и шепнула, коснувшись губами уха:

— Я знаю, как мы устроимся.

Мне показалось, будто я снова сижу в машине у ее дома. Эта женщина и пятнадцать лет назад могла из меня веревки вить, и сейчас готова. Но по-моему, с годами мне это стало нравиться, меня возбуждала ее склонность командовать.

— Да, я ведь еще не спросил, когда ты уезжаешь…

— Через неделю. Сказала Полю, что воспользуюсь случаем и навещу родных.

— Я правильно понял, что вся эта неделя в нашем распоряжении?