Однажды, может быть… - [30]

— Да нет, Жюльен, Франция в этом году победить никак не может, слишком сильные соперники. И посмотри статистику — ни разу не было, чтобы хоть какая-нибудь команда выиграла чемпионат Европы, победив на чемпионате мира.

— Жюльен, Пьер ведь дело говорит. Ты что, всерьез считаешь, что итальянцы снова дадут себя обыграть? И вообще Пьеру видней — он выпускает футбольную передачу, встречается с лучшими специалистами, он отвечает за свои слова.

— Ну да, конечно, с теми самыми «лучшими специалистами», которые заклевали Эме Жаке[9] перед чемпионатом мира! Можете говорить что хотите, ребята, все равно не уступлю: я уверен, что выиграем именно мы. Не согласны — предлагаю пари: если Франция победит, я пересплю с вашими женами!

Мои друзья чуть со стульев не попадали. Еще бы: услышали от меня такое, чего не слышали давным-давно. Я самым естественным образом заговорил про секс! Может, это знак? Может, теперь моим страданиям пришел конец и я возвращаюсь к жизни? Не стану утверждать, что секс был ее главным вектором, но я и сам обрадовался тому, что снова могу говорить об этом. Правда, друзья мои отреагировали не так радостно и некоторое время глядели на меня довольно растерянно.

— Why not[10], я поговорю с Катариной, — в конце концов нашелся Пьер.

Его юмористическое обещание рассмешило нас до упаду, я развеселился, и впервые за все это время мне стало легко — точно растворилась ледяная глыба внутри.

Проснувшись на следующее утро, я по-прежнему ощущал, что Орели больше нет и никогда не будет, но это уже не причиняло мне физической боли. Мне чудилось, что я стою на пороге новой жизни, и захотелось порадовать детей — слишком уж часто им приходилось видеть мое лицо печальным. Я решил повести Гастона и Марго в Диснейленд, сказал им об этом — и они просто ушам своим не поверили. Папа повеселел — это сразу было заметно! Сын, быстро сообразив, что не пойдет по такому случаю в школу, обрадовался вдвойне. День выдался чудесный, хотя мне стало сильно не по себе, когда Гастон, в его неполные пять лет, захотел на американские горки. Правда, няня, которая была с нами, тут же вызвалась его сопровождать, и я успокоился настолько, что заметил, какая привлекательная у няни попка. Да, определенно, мне становится лучше. А мой мальчик был страшно горд: если ему разрешают кататься на этом аттракционе, значит, он уже «большой». Мы с Марго провожали его глазами, я побаивался, а дочка заливалась смехом всякий раз, как вагончики поезда, где сидели Гастон с няней, проносились мимо. Спустившись на землю, Гастон только и сказал: «Пошли, теперь я хочу покататься на Космической Горе!»

Пора мне осознать, что мальчик растет. Он совершенно замечательный и не по годам взрослый. После смерти Орели сын стал очень ласков со мной, а к сестре относится покровительственно, чувствуя, что на него возложена миссия защищать ее от всех плохих людей на свете. Проснется сестренка посреди ночи от того, что ей приснился дурной сон, — он всегда первым бежит ее утешать.

День завершился Микки-шопингом. Когда мы ехали домой, мне позвонил Пьер:

— Привет, кинозвезда! Знаешь, я поговорил с Катариной насчет нашего вчерашнего пари, и она не согласна.

— Да что ты? Как странно!

— Угу. Она сказала, что ты, конечно, очень, очень обаятельный, но лично она не способна устоять только перед одним мужчиной на свете, и этот мужчина — я, уж не обессудь. Так что насчет твоего пари скажу тебе открытым текстом — засунь его себе в задницу!

И загоготал, довольный собственным остроумием.

— Но с нашей стороны есть и приятное сообщение. Если хочешь как следует повеселиться, покупай себе самый роскошный костюм, какой найдешь, потому что в сентябре мы «сочетаемся».

Вот это новость! Теперь меня просто распирало от радости.

— Давно ли тебе стало об этом известно?

— Совсем недавно. Вчера вечером, когда вы ушли, я сделал Катарине предложение, и она согласилась. Если вы с Аленом не против, будете моими свидетелями.

— Поздравляю, друг, на меня можешь рассчитывать, я точно буду рядом.

Повесив трубку, я почувствовал, что совсем ожил, тут же позвонил своему агенту и сказал, что готов вернуться к работе. До чего же он был рад это услышать! Впрочем, ничего удивительного: когда я работаю — он зарабатывает деньги. К счастью для него, я не единственный его актер, но все-таки один из самых выгодных.

18

Лето 2000 года выдалось чудесное. Во-первых, пари я все-таки выиграл: благодаря золотому голу Давида Трезеге команда Франции, пусть и в последнюю минуту, выиграла чемпионат Европы. А во-вторых, я подписал два контракта на съемки в новых фильмах. Приятно, что это вызвало большое волнение в редакциях журналов, и «Премьера» поместила даже отдельную статью об этом событии и обо мне вообще, озаглавив ее «Он вернулся».

Пьера и Катарину я тем летом совсем не видел, они были в Нормандии, вовсю занимались подготовкой к свадьбе. А сам я отдохнул фантастически — поехал с детьми в Тунис, на северо-запад страны, к алжирской границе. Красивые места, еще не знакомые широкой публике, поскольку массовый туризм сюда не добрался, а главное — никаких папарацци. Ведь о существовании этого уголка известно только охотникам на кабанов и самым заядлым игрокам в гольф.