Однажды где-то… - [13]

Среди них выделялся один воин. Во-первых, он был выше всех на полголовы, во-вторых, он был благородно-рыжей масти и зеленоглазый, в-третьих, даже среди этих атлетов выделялся статью и мастерством. Казалось, он не касался земли вообще — он стлался над ней. В его движениях было много звериной пластики, он двигался с обманчивой грациозной ленцой, как сытая, но очень опасная пантера, с неуловимой быстротой вдруг оказываясь в шаге от того места, где только что находился. Насколько Стоян был бы неприметен в толпе, настолько этот в любой толпе выделялся бы сразу — такой броской внешностью наградила его природа. Было ему лет около тридцати, так что как мужчина он меня не заинтересовал. Но не залюбоваться им я не могла.

— Кто это? — я толкнула Вереска в бок, старательно кося глазом на рыжеволосого.

Я чуть не окосела, чтобы не показать на прямую, кто меня интересует, а этот олух объявил на всю площадку с великой гордостью, будто это его собственная заслуга:

— Этот? Рысь! Он — лучший воин! Правда, здорово бьется?

Рыжий, до сих пор нас не замечавший, услышал свое имя даже сквозь шум. Чуть повернулся, чтобы увидеть, кто это им интересуется, и резко остановил бой. Посмотрел на меня с непонятной враждебностью и напустился на Вереска:

— А ты почему не на разминке? И зачем привел сюда чужачку?

Да-да, он произнес это слово так, как будто плюнул мне под ноги! Ничего себе заявочка! Воины бросили тренировку и теперь смотрели на нас — кто с любопытством, кто с недоумением. С Вереска мигом слетело все его благодушие и веселость. И теперь рядом со мной стоял не мальчишка, но суровый воин. Оскорбленный воин.

— Зря ты так, Рысь. Нормальная она девчонка — наша! — это кто-то из тех, что освобождал нас с Вереском от корявней — лицо смутно знакомо. Его поддержало еще несколько голосов, но остальные молчали. Ну да, они ж меня видят в первый раз!

— Она такая же чужачка, как и мы с тобой здесь. И это моя сестра, Рысь. Ты разве не знаешь? — Вереск говорил негромко, но его было отчетливо слышно по всему плацу, такая сила звучала в его голосе. — Пресветлым богам было угодно побратать нас кровью в бою с корявнями. Я поклялся защищать ее жизнь и честь, и Великие Кедры слышали это. — Сказанное прозвучало, как вызов.

Ой-ей-ей! «Кажись, запахло керосином! Пора пускать дипломатов — фитили тушить!» — как сказала бы моя незабвенная подруга Ленка. Только мне и не хватало, чтобы тут из-за меня драки начались. Воины явно растерялись, им такая ситуация тоже не нравилась. И я «пустила дипломатов». Прикоснулась тихонько к руке Вереска и сказала:

— Ну, что ты, брат, он же не меня конкретно оскорбить хотел. Его просто очень сильно обидела женщина когда-то, вот он на нас всех и злобится теперь. Не сердиться на него надо, а пожалеть. Извини, Рысь, что помешали вашей тренировке. И, поверь, не все бабы — стервы. Идем, — я потянула Вереска за собой.

Такого поворота не ожидал никто. И, видимо, я попала в точку! Рысь беззвучно открыл и закрыл рот. Кое-кто из воинов, пряча усмешку, вновь поднял меч. Вереск, слегка растерянный, позволил увести себя с плаца или как гам его они называют.

— А откуда ты про историю с Рысем знаешь, сестра? — У Вереска глаза были по пятаку. — Кто тебе успел рассказать?

Да ничего я не знаю! Так, догадалась, — Ого! Жизненный опыт пригодился. Вот только как мне все это в будущем аукнется? Рысь может затаить злобу и наоборот: все зависит от его характера. А вот каков его характер, я не знаю.

— Послушай-ка, брат, ты мне лучше про здешний народ расскажи. (Ну прямо какой-то «Брат-3» у нас получается.) Мне же теперь здесь жить. Так что вводи меня в курс местных обычаев и нравов.

Пошли мы с Вереском на берег озера, уселись на солнышке, и стал он меня просвещать насчет здешней жизни и местных обитателей. Если добавить болтовню Яськи и мои собственные наблюдения, картина получалась более-менее ясная.

Застава Стояна находилась очень далеко от обычных мест обитания полесичей. Между ними на много-много дней пути и на немереные расстояния влево и вправо раскинулись не только необитаемые, но и совершенно не проходимые топи, болота, чащи и буреломы. К заставе вела единственная удобная для путников полоса леса между болотами. Временами она сужалась до десятка шагов, кое-где расширялась до версты, местами были настланы гати. Верховой мог проехать эту дорогу за неделю. Обоз проходил хорошо если недели за три.

Застава Стояна служила здесь и пограничным кордоном, и таможней, и… разведотрядом. В самом узком месте между болотами поставлен был тын из мощных бревен метра четыре высотой и в два ряда. Обойти с боков его практически невозможно — непролазная трясина. Метров через триста располагалась уже непосредственно крепость, со рвом и крепостным тыном. Крепость также почти целиком перекрывала проходимую полосу, тут уже шириной метров в сто двадцать-сто пятьдесят. Слева она была хорошо прикрыта трясиной, справа к самым стенам подходили воды обширного озера с жутко топкими берегами. Вглубь крепость тянулась метров на триста пятьдесят. Вроде бы и невелика застава, а ни взять ее с налета, ни обойти. С теперешним вооружением — обломаешься! И от хитрости вражьей защищена — караваны после предварительного досмотра пропускались лишь за первый тын, тут они и оставались на ночевку, отдых и на полный досмотр.