Одна на миллион - [22]

Луара тихо выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь, а Оливия рухнула на кровать и откинулась на подушки. Рональду придется ждать ее долго… Потому что ее промедление будет маленькой местью за все, что он заставил ее испытать. О, это будет только начало. Она представит ему такие капризы, что жизнь покажется ему адом и он не раз пожалеет, что заставил ее приехать в свой дом! Она отыграется по полной программе на этом наглом мужлане, она…

— Сеньорита Стюарт, если вы не спуститесь через десять минут, я выломаю дверь и лично приволоку вас в гостиную.

Оливия метнула подушку в сторону двери, из-за которой раздался голос несносного Даррелла. При этом она едва не перевернула поднос с кофе на постель. Подушка не произвела никакого грохота, но позволила Оливии выплеснуть ярость. Не то чтобы она испугалась угрозы — она просто знала, что Рональд способен поступить так. Поэтому Оливия старалась не слишком задерживаться сверх оговоренных десяти минут. Она умылась, причесалась, глотнула кофе и отправилась на «битву». Будет ли она последней или так ей придется начинать каждый прожитый здесь день?

Рональд ждал ее в гостиной и выглядел так, словно он всю ночь провел на ногах либо всю ночь пил… Лицо осунувшееся, глаза покраснели. А еще он выглядел очень мрачным.

— Доброе утро, — поздоровалась Оливия, но Рональд взглянул на нее так хмуро, что она тут же поняла: это утро вовсе не доброе.

— Уже почти полдень, сеньорита.

— Вы всегда так оптимистично смотрите на жизнь?

— Что вы имеете в виду?

— Теорию полупустой бутылки, — невозмутимо ответила Оливия, и правая бровь Рональда взметнулась в безмолвном вопросе. Она охотно пояснила: — На полупустую бутыль смотрят два человека. Пессимист думает: осталась всего половина, а оптимист — еще половина!

— Какое отношение это имеет ко мне? — Рональд прищурился.

— Вы смотрите на жизнь с позиции пессимиста и не хотите видеть хорошего в моем позднем пробуждении.

— А оно есть, это хорошее?

— Если вы сейчас в таком настроении, трудно даже представить, в каком состоянии вы встали. Вряд ли вам было бы слишком приятно мое общество с раннего утра. Да, хочу еще вас предупредить, что согласно исследованиям американских психологов ворчание и мрачное расположение духа в тридцатилетнем возрасте заканчивается вконец испорченным нравом. Если вы не измените свою жизненную позицию, то вскоре ваши домочадцы разбегутся, и вам придется коротать старость в одиночестве.

— Уверен, что мои дела не так безнадежны, как вы только что красочно живописали. Но хватит болтовни. Пойдемте в кабинет, мне нужно кое-что с вами обсудить.

Она с деланным безразличием пожала плечами и пошла вслед за ним. Если Оливия и надеялась, что после ее попытки смягчить ситуацию Рональд слегка оттает, то теперь ей только и оставалось, что разочарованно вздохнуть. Он снова стал прежним, точно таким же, каким она его увидела в первый день. Но она никак не могла взять в толк, почему их отношения вернулись на исходную позицию. Ведь накануне все было почти… замечательно!

Рональд остановился и повернулся к ней.

— Вы собираетесь ходить в этом? — Он кивнул на ее брючный костюм, и Оливия растерянно себя оглядела.

Что-то успело случиться с ее одеждой? Еще пару минут назад все было в полном порядке! Ничего страшного она не обнаружила: ни огромного грязного пятна, ни разошедшегося шва.

— Что-то не так?

— Дурацкий костюмчик.

Губы Оливии непроизвольно приоткрылись, и она почти с ужасом уставилась на Рональда.

— Это костюм от Армани. Он из натурального льна, я отдала за него…

Рональд презрительно скривился.

— …Кучу баксов. Можете ничего не говорить, потому что я знаю, о чем вы подумали.

— И о чем же?

— О том, что у такой неотесанной деревенщины хватает наглости говорить подобные вещи.

Краска медленно стала заливать ее щеки и шею. Да! — хотела ответить она, но от его слов у Оливии перехватило дыхание, и она только и могла, что взирать на него в немой ярости.

— Здесь женщины одеваются не так, — продолжил он свои нравоучения, пользуясь ее замешательством. И в этот момент у нее прорезался голос.

— На ранчо я одевалась, как хотела, и мне никто слова не сказал! Я буду надевать те вещи, которые посчитаю нужными, и не собираюсь при этом спрашивать вашего совета. И мне не нужны ваши ханжеские лекции, с которыми вы опоздали как минимум на целый век!

Оливия твердо решила, что ни на какие уступки сверх того, к чему Рональд ее вынудил, она не пойдет. Хватит потакать его капризам! Эдак он решит, что она теперь будет покорно выполнять каждое его дурацкое требование, и совсем ей на шею сядет! В конце концов, не зря же придумали поговорку: клин клином вышибают. Как только он поймет, что ему подобным поведением ничего не добиться — мигом успокоится.

Рональд уставился на нее, словно недоумевал, как такая букашка осмеливается перечить ему, но Оливия, к счастью, не потеряла ни грана своего настроя. Если сейчас она хоть немного уступит, в дальнейшем ей будет гораздо труднее поставить его на место. «Давай, девочка, держись!» — мысленно подбодрила себя Оливия.

— Пойдемте, — проскрежетал он после дуэли взглядов, которая длилась целую вечность.