Одна минута славы - [2]

Таким образом, в эту ночь Строганов, как всегда, повел Дусю гулять. Будучи уверенным в том, что ни один из жильцов подъезда так поздно из квартиры не высунется, он спустил собаку с поводка, и та потрусила вниз по лестнице. Каково же было его удивление, когда, поравнявшись с приоткрытой дверью Лялькиной квартиры, Дуся остановилась, принюхалась, заскулила и с лаем ринулась внутрь, игнорируя все хозяйские «Фу!» и «Стоять, подлая скотина!».

Павел Петрович потоптался на пороге, пытаясь все-таки дозваться псину, но та как в воду канула. Он робко позвонил, попутно удивляясь, почему соседка Харитонова — женщина, которую последнюю неделю и так канают все кому не лень, вдруг оставила дверь открытой. Но Ляльку не было слышно, равно как и Дусю. Теряясь в тревожных догадках, Строганов вошел в квартиру, громко позвал хозяйку, не дождавшись ответа, заглянул в гостиную и замер.

Увиденное повергло его в шок. Он икнул, сглотнул подступившую к горлу тошноту, машинально ухватил Дусю за ошейник, вывел ее на лестничную площадку, на деревянных ногах дотащился до своей квартиры, трясущейся рукой набрал 02, проговорил адрес и только тогда, положив трубку на рычаг, позволил себе задохнуться, схватившись за сердце. «Скорую», на которой его и увезли в больницу, вызвала уже перепуганная жена Павла Петровича. Она же и сообщила потом следователю Терещенко, что Алена лучше всех знала убитую.

— Значит, мне нужно пойти туда? — Алена махнула рукой в сторону Лялькиной раскрытой квартиры.

— Да вы не беспокойтесь, тело уже увезли, — решил приободрить ее Терещенко.

Однако, к его удивлению, это вызвало совершенно обратный эффект. Алену затрясло, она физически почувствовала, как колеблется каждая клеточка ее организма. Она схватилась дрожащими пальцами за мочки ушей, будто бы это могло ее успокоить. Но тщетно, с каждой секундой ее трясло все сильнее, и наконец, отчетливо расслышав барабанную дробь, производимую собственными зубами, она громко разрыдалась. Пока только от ужаса, что ей придется идти в квартиру, в которой недавно находился мертвец.

Смерть Ляльки как событие сейчас ее мозгами не воспринималась. Для нее визит в страшную теперь Лялькину квартиру означал посещение места преступления, где кого-то убили. Поверить в то, что убита именно Лялька, с которой она еще недавно играла в классики, Алена не могла. Не то чтобы они были лучшими подругами, скорее всего они были замечательными соседками.

— Терещенко, кто это?! — Из квартиры выглянул встрепанный тип, совсем не такой милый, как следователь.

Тот махнул типу рукой, мол, скройся. Подобное проявление власти, опять же неожиданно, привело Алену в нормальное состояние — она перестала рыдать, обхватила руками плечи и, всхлипнув, робко спросила:

— Прямо сейчас идти?

— Если вы готовы, то да… только халат накиньте, — он улыбнулся и скосил глаза в угол.

Алена покраснела, бросив взгляд на клетчатые штаны своей пижамы.

Глава 2

— Внимательно осмотритесь, — напутствовал ее следователь, бережно поддерживая под руку, пока она перешагивала через порог. — Очень важно осмотреть все внимательно. Может, что-нибудь пропало… Поймите — это сейчас самое важное. Вам нужно собраться.

«Прямо как психиатр пациентке!» — подумала Алена и совершенно не к месту улыбнулась, затем, поймав на себе осуждающий взгляд оперативника, нахмурилась и резко оттолкнула от себя Терещенко.

— А почему вы не позвоните ее родным? — Собственный голос показался ей хриплым и грубоватым.

— Посмотрите вокруг, — мягко повторил следователь. — А потом мы вместе с вами вспомним телефоны родственников.

— Ах да… — обреченно вздохнула Алена. Они же ничего ни о Ляльке, ни о ее родных не знают.

Она пошарила взглядом по кучам книг и тряпок, нагроможденных в Лялькиной гостиной.

— Это… — в растерянности развела она руками.

— Тут все так, как мы застали, — пояснил Терещенко, видимо, решив не отходить от нее ни на минуту.

— Ну, я не знаю, — растерянно произнесла она и вздрогнула — на кресле, которое раньше стояло у стены, а теперь посреди комнаты, виднелись растекшиеся пятна крови. — Господи! — прошептала она, чувствуя, что ее снова начинает трясти.

— Хорошо, давайте пройдем на кухню, — сдался следователь. — Вы часто с ней общались? — Его голос звучал успокаивающе, действительно как у психиатра.

Алена оглядела небольшую кухню, словно отыскивая ответ. Терещенко усадил ее на табурет, сам сел напротив и, достав блокнот, положил его на стол.

Наконец Алена кивнула. О чем рассказывать? О том, как они отбивали друг у друга Сережку из соседнего дома, когда им по двенадцать было, а потом разом на него плюнули и увлеклись Юрой Шатуновым из группы «Ласковый май», впрочем, уже порознь и ненадолго. Или о том, как она Ляльку успокаивала, когда у нее начались проблемы с мужем… Или вообще о том, что с ней произошло в последнюю неделю по вине этой чертовой рекламы? Вернее, по вине собственной, Лялькиной, дури, которая и кинула ее на заработки легких денег.

— У нее должны быть деньги! — неожиданно выпалила Алена. — Много.

— Где она их хранила?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Только точно не в банке, в банк она не понесла. Ну, сейчас многие считают, что не стоит, и все такое. Она в долларах хранила. Только — где?