Одна литера - [38]

— Пожалуйста! Прошу вас.

— Вы считаете, сенсей, что студент Оотагаки невиновен?

— Видите ли, он мой клиент. Профессиональная добросовестность не позволяет мне не усомниться в той версии, которую отрицает подзащитный.

— Но он же не отрицает своей вины!

— Поначалу отрицал, потом вроде бы признался. Сегодня утром я первым услышал признание из его уст. И оно вызвало у меня немалое сомнение. Далее. За истекшие два дня я имел возможность поговорить с присутствующими здесь Нисихарой-сан, Коно-сан и господами репортерами. Кое-что выяснилось. В результате у меня сложилось мнение, что Оотагаки невиновен. И не только это. Если сейчас удастся разрешить некоторые вопросы, думается, я смогу назвать настоящего убийцу… Или скажем так: человека, сыгравшего главную роль в этом преступлении, — Эбизава замолчал, вынул из пачки сигарету и закурил.

Сиоми и Ясиро, подтолкнув друг друга, удивленно уставились на Эбизаву. Мураока чуть подвинулся и уселся так, чтобы видеть входную дверь, — словно ожидая появления обещанного преступника. Дзюнко Нисихара и Сэйко Коно переглянулись, при этом Сэйко вдруг резко побледнела — от возбуждения, быть может. А Чизуко Хамамура, последовав примеру адвоката, закурила.

2

— Если Оотагаки невиновен, — вновь заговорил Эбизава, — тогда убийцу надо искать среди обитателей этого дома…

Кто-то из женщин ахнул.

— Откуда у вас такая уверенность? — резко спросила Таэко Кинугава.

— Ну, полной уверенности у меня нет… Но два обстоятельства указывают на это. Как установлено следствием, Аканэ-сан была убита между двумя и тремя часами ночи. Снегопад кончился в начале второго. На снегу никаких следов не обнаружено. Понимаете — никаких! Так не бывает. Что-нибудь да останется. Пусть не четкие следы, а лишь намеки, что кто-то прошел, ну, небольшие ямки, углубления, что ли… А тут — девственно-чистый снежный покров. Это первое обстоятельство. Далее, второе. Есть достаточно обоснованное предположение — я разъясню его несколько позже, — что Аканэ-сан убили сразу после того, как она побывала в туалете. Очевидно, преступник, зная ее привычку вставать ночью, воспользовался именно этим моментом. Вряд ли постороннему были известны такие подробности. Во всяком случае, он не смог бы точно рассчитать время. А живущий в этом доме имел возможность наблюдать из своей комнаты… И вновь вернусь к снегопаду. Ведь не угадаешь, когда он кончится. Если до того, как убийца совершит задуманное, то опасность велика: останутся следы, когда он будет уходить.

— Ну, знаете, сенсей, тут может быть и другая точка зрения, — возразила Чизуко Хамамура. — В снежную ночь на улицах ни души. Самое время для преступлений. Разве не так?

— Что ж, вполне здравое рассуждение… Возможно, и другие считают, что преступник не из живущих в этом доме?

— Ну, голову на отсечение я не дам, что именно так. Но, вероятно, всем нам трудно представить, что кто-то из нас мог убить соседку.

Все поддержали Хамамуру. А Аримура добавил:

— Правильно! Наш дом особенный. Обычно женщины, живущие вместе, нередко ссорятся по мелочам. У нас ничего подобного не бывает. Мы все отлично между собой ладим.

Эбизава и репортеры еще раз подивились «женскому» самосознанию Аримуры.

Между тем он продолжал:

— Сенсей, еще я хотел сказать вот что. В нашем доме есть место, где мог бы спрятаться злоумышленник. Вторая комната, находящаяся между комнатой Кинугавы-сан и моей, пустует.

— Да? Пустая комната? Но дверь-то, наверное, заперта?

— Нет. Понимаете, замок сломан… никак не починим… — сказала Таэко Кинугава извиняющимся тоном, словно несла за это ответственность.

— Интересно. Получается, любой может туда войти?

— В общем, да… — промямлила Кинугава.

— И что же — кто-нибудь пользуется этой комнатой?

— Да нет… Разве что порой девочки из моего ателье переночуют… Ну… если опоздают на последний автобус…

— А жильцы?

— Сенсей… — Миэ, до сих пор — как и положено хозяйке — подававшая чай, следившая за огнем в газовой печке, повернулась к Эбизаве: — Мне кажется, вопрос об этой комнате не имеет отношения к делу.

— Почему?

— Вы ведь сами сказали, что преступление скорее всего совершил кто-то из живущих в нашем доме… Если так, зачем прятаться в этой комнате? Гораздо удобнее ждать подходящего момента у себя.

— Возможно, вы правы. Но лишние данные, пусть даже не имеющие прямого отношения к убийству, не помешают. При расследовании никогда нельзя угадать заранее, что окажется важным…

— А я согласна с Миэ-сан! — перебила Эбизаву Сэйко Коно. — Вы говорите: лишние данные не помешают. Но нельзя же копаться в частной жизни каждого. Если неизвестно, поможет это расследованию или нет, а человеку придется перед всеми вывернуть душу наизнанку. Это ведь ужасно! Мало ли у кого какие секреты. Я бы лично совершенно не хотела участвовать в таком, как бы это назвать, стриптизе, что ли.

— Ну что ж, коль так — ничего не поделаешь. Очень жаль, но придется этот вопрос оставить, — развел руками Эбизава. Однако на его лице сожаления не отразилось. Выглядел он спокойным, как и раньше.

— И еще одно, сенсей. Я категорически возражаю против вашего намерения назвать сейчас, здесь имя преступника! — с неожиданной, не свойственной ей резкостью добавила Сэйко.