Одлян, или Воздух свободы: Сочинения - [63]

После Камани заговорил Кот. Кота летом освободили досрочно, он был рогом отряда. На свободе и месяца не погулял, как получил пятнадцать суток. В КПЗ, в камере, раздел пацанов, и пацаны пожаловались на него. Решением суда Кота отправили назад в Одлян досиживать неотбытый срок.

Челидзе, когда Кота привезли в колонию, собрал воспитанников на плац и долго читал мораль, что вот, подвел коллектив. Досрочка Коту второй раз не светила, и он стал вором. Осенью его с четвертого отряда за нарушения перевели в седьмой. Просто начальник отряда избавился от него. И вот Кот говорил;

— В нашем отряде есть Глаз. Он приметный. Его все, наверное, знают. Он пришел на зону весной. Учился вначале в девятом классе. Потом перешел в восьмой, и его перевели на третий отряд. Теперь он из восьмого класса перешел в седьмой. И его снова бросили в седьмой отряд. Я лично думаю, что Глаз на Канторовича работает. Никто так из отряда в отряд не бегает.

— Воры, — взял слово Каманя, — я Глаза знаю. Когда я летом играл на гитаре, он часто около нас вертелся. Песни слушал. А может, он не только песни слушал? Хорошо, Кот, не троньте его. Завтра я сам им займусь.

После Камани заговорил Игорь, кент Маха, тоже с седьмого отряда:

— Глаз рыба еще та. Поначалу, когда он пришел на зону, ему дали кличку Хитрый Глаз. Сейчас его здорово заморили. Если подуплить, думаю — колонется.

Глазу пришла от сестры из Волгограда посылка. Вечером пошел в посылочную. Она находилась в одном из бараков на втором этаже. Старшей в посылочной была добродушная женщина-пенсионерка Ирина Матвеевна, до того располневшая, что, когда шла — переваливалась с ноги на ногу, как гусыня.

Глаз получил до этой три посылки. От первой, когда принес в отделение и вытряхнул из наволочки на кровать, — ничего не досталось: налетели пацаны и расхватали. Из второй перепал пряник и конфета. Третью он в отряд брать не стал, а по вечерам приходил и ел.

Зайдя в посылочную, поздоровался и назвал свою фамилию. Чернявый воспитанник, помощник Ирины Матвеевны, Лева Вольф, вскрыл посылку. В ней были конфеты, печенье, пряники, двухлитровая банка компота и четыре большие головки чеснока. Ирина Матвеевна, взяв две головки, тихо спросила:

— Можно?

Глаз кивнул. Лева смотрел на компот большими черными навыкате глазами. У Левы самая блатная на зоне работа. Но роги и воры из своего отряда требовали от него продукты, и он таскал им, незаметно набирая из посылок. Лева был спокойный до удивления и не наглый.

— Я возьму у тебя банку, — Лева кивнул на компот, — а тебе заместо нее вот, — и он из-под стола достал банку сгущенки.

Будь на месте Левы кто-то другой, он бы и спрашивать не стал.

Глаз с посылкой встал за столик. Посмотрел на чеснок. Но есть не стал. Чеснок не любил. Проткнул банку сгущенки в двух местах и стал тянуть молоко. За столом с ним стоял Арон Фогель. Он третий день ходил в посылочную. Арон ел не торопясь, а Глаз, потягивая сгущенку, смотрел на остроконечный ромб с красной полоской на нижнем конце. Арон на днях вступил в актив. Стал санитаром отделения. Это низшая должность в колонии.

У Арона — полпосылки продуктов. Лева — земляк Арона — подкладывал ему продукты. Он так делал землякам и тем, кто ему в отряде нравился.

Подошел Малек. Он не столько из своей ел, сколько из посылок Глаза и Арона. И они могли брать продукты у Малька.

Ребята пошустрее, такие, как Малек, по неделе ходили в посылочную, так как ели из чужих посылок.

У Глаза продуктов — меньше половины. Он сунул в карман несколько пряников и конфет для Антона и пошел в отряд. Если взять больше, то пацаны у отряда, заметив отдутый карман, вдруг сварганят.

Свои же ребята, но из других отделений, иногда у входа в отряд растаскивали чуть ли не всю посылку. Это называлось варганить.

Рога, воры, шустряки в посылочной никогда не ели. Они забирали продукты и в отделении вытряхивали из наволочки на кровать, себе ничего не взяв. И пацаны налетали.

Воры, выбрав шустряков, кто мог работать на начальство, стали ушибать их, говоря, чтоб они признались. Самым забитым из шустряков был Глаз. Им занялся Каманя.

Он пришел в обойку и отозвал Глаза в дальний угол.

— Как дела? — улыбнулся он.

— Нормально, — ответил Глаз, а сам подумал: «Что ему надо?»

— Ну, а как твои успехи? — все так же улыбаясь, спросил Каманя.

— Успехи? — переспросил Глаз. — Я сказал: все нормально.

— Я понимаю, что у тебя все нормально, ну а насколько это нормально?

Глаз молчал. Думал.

— Ну-ну, думай, думай, я подожду.

— Каманя, не понимаю я, что ты спрашиваешь.

— Я спрашиваю тебя, а ты не понимаешь. Не может быть такого. Ты, Глаз, хитрый, не так ли?

— Хитрым Глазом звали вначале, а теперь просто — Глаз.

— Раз тебя хитрым назвали, значит, ты — хитрый.

Каманя перестал улыбаться, окинул взглядом обойку и, убедившись, что в цехе никого лишнего нет, кивнул на тиски.

— Для начала скажи, — он опять улыбнулся, — как эта штука называется?

— Тиски.

— Правильно. Тиски. А ты знаешь, для чего они предназначены?

— Ну, чтоб в них чего-нибудь зажимать.

— Молодец. А знаешь ли ты, что в них и руку можно зажать?

Глаз не ответил.

— Погляди на мою. — И Каманя показал левую кисть.