Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского - [16]

Слова Менелая довели их до слез. Дочь Зевса, аргосская Елена, не выдержала и зарыдала. Заплакали Телемах и Менелай. И сын Нестора не смог удержаться от слез, вспоминая своего брата, безупречного Антилоха, сраженного великолепным сыном Зари. А вспомнив, он обратился к Менелаю:

— Менелай, сын Атрея, когда дома упоминали твое имя, мой старый отец Нестор всегда говорил, что ты — мудрейший из мужей. Сдержи же свои слезы, я не любитель рыданий за обедом, тем более, что скоро рассветет. Конечно, не грешно оплакать любого мужа, который встретил свой рок и погиб. Какую дань мы можем дать мертвому, кроме локона с головы и слезы на щеке? И у меня есть дорогой покойник, мой брат, не худший из ахейских воинов. Ты мог его знать, а я по молодости никогда его не встречал и не видал. Говорят, что он мог обогнать любого и сражался превосходно.

— Мой юный друг, — сказал рыжий Менелай, — ты говоришь и ведешь себя с мудростью зрелого мужа вдвое тебя старше. Такого благоразумия и следовало ожидать от сына твоего отца. Хорошее происхождение не спрячешь, если отцу повезло при рождении и выпало счастье в браке. Нестору везло всю жизнь, и сейчас он наслаждается мирной старостью, в просторном дворце, окруженный сыновьями, совмещающими ум с копейным искусством. Что ж, прогоним грусть и обратимся к ужину. Полейте-ка нам еще воды на руки перед едой! А поутру мы с Телемахом расскажем друг другу наши истории.

Асфалион, шустрый паж короля Менелая, полил им воды на руки, и они снова навалились на стоявшие перед ними блюда. Но дитя Зевса Елена придумала еще одно средство. Она добавила к вину зелье, которое смягчало горе и услащало горечь, и заставляло людей позабыть о боли и невзгодах. Принявший это зелье с вином не обронил бы и слезинки, если бы при нем умерли мать и отец и зарубили бы любимого сына или брата. Это сильное снадобье дала вместе с другими дочери Зевса знатная египтянка Полидамна, дочь Фоона. Плодородная земля Египта богата травами, как целебными, так и губительными. И в медицине Египтяне впереди всей планеты, как подлинные потомки целителя богов Пеана.

Когда Елена подмешала к вину свое снадобье и проследила, что чаши наполнены, она вновь обратилась к собравшимся и сказала:

— Король Менелай, сын Атрея, и вы, юные благородные гости, всем выпадает чередой радость и печаль — такова воля всемогущего Зевса. Сейчас мы сидим за ужином в этом зале, повеселим же друг друга нашими рассказами. Я начну с рассказа на злобу дня. Конечно, не в моих силах пересказать или хотя бы перечислить все подвиги отважного Одиссея. Но я расскажу об одном деле, на которое он бесстрашно рискнул в недоброй памяти Трое. Он избил себя плетью, и со следами от унизительных побоев на теле и в рубище, как раб, проскользнул за линии врага в город. Он разведывал обстановку в обличие нищего, который ничем не напоминал героя с ахейского корабля. Он ходил незамеченным по широким улицам Трои, и никто не обращал на него внимание.

«Только я опознала его, окликнула и расспросила, но он хитро уходил от ответа. Я омыла его, умастила елеем, одела в новые одежды и поклялась богами, что не раскрою его имени троянцам, пока он не вернется в свой стан. Только тогда он посвятил меня в планы ахейцев. Убив по пути многих троянцев длинным мечом, он возвратился к ахейцам с бесценной информацией. Троянки громко оплакивали павших, но я радовалась, потому что мне хотелось вернуться домой. Я горько сожалела, что Афродита наслала на меня роковое увлечение и заманила из родной страны в Трою, заставив позабыть дочь, и брачный покой, и мужа, умом и видом нехилого».

— Моя дорогая супруга, — сказал Менелай, — верно ты сказала. Я много странствовал по свету, внимал советам великих мужей и узнавал сердца храбрецов, но никто не мог равняться отвагой с несокрушимым Одиссеем. В похождении с деревянным конем он явил свой ум и решительность. Мы сидели там, цвет аргивского рыцарства, готовые обрушить смерть и разорение на Трою, когда ты явилась, моя королева, по наущению бога, желавшего дать победу Трое. С тобой был богоравный принц Деифоб. Трижды ты обошла наше полое убежище, гладила рукой деревянного коня и окликала по имени аргивских капитанов. В твоем голосе слились голоса всех наших жен.

«Мы с Диомедом сидели в середке рядом с Одиссеем и услышали твой голос. Мы оба бесновались и стремились выскочить к тебе или хотя бы откликнуться на твой зов, но могучий Одиссей силой удержал нас. Увидев это, молчали и другие бойцы. Только Антикл собирался ответить тебе, но Одиссей зажал ему рот мощной ладонью и не отпускал, пока Афина Паллада в конце концов не отозвала тебя. Так он спас все наше войско».

Тут Телемах осмелился обратиться к королю.

— Сын Атрея, Менелай, питомец Зевса, защита воинов в битве, тем горше мне это слышать. Все мужество на свете не спасло его от беды, и сердце из самородного железа не помогло бы. Но сейчас позволь нам удалиться, чтобы мы могли насладиться сладостью сна на наших постелях.

Елена Аргосская приказала служанкам постелить гостям на веранде, положить тонкое пурпурное руно, накрыть коврами и толстыми одеялами. Служанки взяли факелы, и вышли из зала приготовить ложе гостям. Паж проводил гостей. Принц Телемах и сын короля Нестора провели ночь во дворе дворца. Сын Атрея Менелай почивал в своей спальне в глубине дома, а рядом с ним лежала прекраснейшая из женщин, Елена.