Одиссея поневоле - [16]

«Непонятно, — думал Гуабина, — зачем, к примеру, сыну моего старшего брата восемь колокольчиков и девять ожерелий из прозрачного камня? Почему он, как муравей, тащит в свой каней все, что ему дают пришельцы? Утром дошло до драки: из-за осколка прозрачного камня повздорили двое молодцов, причем это были близкие родичи. Такого никогда не бывало на нашем острове».

Но еще больше беспокоился Гуабина по другой причине.

«Зачем пожаловали сюда белокрылые? Что им нужно от нас?»

«Оро, донде эста оро?» — то и дело доведывались они, показывая при этом на золотые палочки. Ягуа, который ни на шаг не отходил от юного вождя, сказал Гуабине, что гости спрашивают, где здесь золото. «Донде» — это где, «оро» — золото.

— Спроси их, — убеждал он Ягуа, — на что им эти золотые палочки? Ведь есть их нельзя, и даже для грузил они не годятся — больно легки.

Ягуа с большим удовольствием выполнил бы просьбу дяди — ему и самому было невдомек, с какой стати гости все время спрашивают о желтом металле, — но попробуй поговори с ними, коли тебе известно лишь несколько слов, чужих и трудных?

Гуабина объяснил пришельцам, что золото есть на дальних полдневных островах. Казалось бы, объяснил толково, так нет же — эти странные люди по-прежнему твердили «донде эста оро», хоть и не глухие же они были, эти диковинные люди…

Голова шла кругом от всего, что довелось увидеть на больших каноэ. Были там огромные крючья из светлого металла, были толстые веревки, как змеи свернувшиеся в кольца, и те предметы, что сперва все приняли за сухие деревья. Деревья оказались вовсе не деревьями, а прямыми, как ствол каобы, столбами, а к столбам прикреплялись длинные палки, опутанные веревками. На палки навешивались крылья из белой очень грубой ткани.

Уму непостижимо, как велики каноэ пришельцев. На самом большом может поместиться по крайней мере сто человек, и эти суда, так же как малые каноэ бледнолицых, сбиты из деревянных пластин. Внутри они полые, а сверху полости закрыты очень длинными пластинами.

У бледнолицых множество непонятных вещей: золотых кругляшек, маленьких перекладин из светлой кости и дерева, крохотных весел с выемкой в лопасти (этими веслами они черпают горячий отвар), сосудов из прозрачного камня, плоских белых мисок — возможно, идет на них какая-то кость, легкая и звонкая.

А пища у них скверная: мясо с солью, очень сухое и очень жесткое, небольшие круглые плоды, с которых отслаивается желтая чешуя, запах у них премерзкий, и называются они луковицами. И запивают свою пищу бледнолицые красной и желтой водой, а от нее отнимаются ноги и все качается в мозгу. Сперва кажется, что эта вода невкусная, но потом руки сами тянутся к ней, видно Мабуйя околдовал ее.

Спят эти люди вповалку на каких-то грязных тряпках, понятия не имеют о гамаках. А их собаки умеют говорить, и говорят они отрывисто и хрипло, вообще они грубее и злее наших алок.

Из мешков своих бледнолицые никогда не вылезают, даже спят в них, но кору с ног снимают. Ноги у них еще бледнее лица, и от этих жестких скорлуп на ступнях остаются кровавые ссадины и твердые наросты. Просто неприятно смотреть на такие ноги. И попадаются среди бледнолицых люди с изрядным брюхом — некрасиво!

Волосы же у них у кого прямые, у кого волнистые и довольно мягкие. У некоторых головы либо вовсе голые, либо нет волос на темени. Цвет же волос разный. У юного вождя они цвета опавших листьев (поэтому Ягуа и прозвал его Желтоголовым), а есть люди с огненными волосами, но таких немного.

Похоже, что перекладинки из светлой кости (бледнолицые называют их кру… си… феро — очень трудное слово)[10] и картинки на ткани и на дереве (человек, прибитый к столбу, и женщина с младенцем, причем у всех на головах желтые круги) — это земи белокрылых людей. Должно быть, этим земи они поклоняются. А жрецов у них на больших каноэ нет. В Стране же Восхода жрецов много, так объяснил Желтоголовый.

Еще Желтоголовый растолковал, что сюда большие каноэ шли две луны и девять дней, причем от последней Страны Восхода они плыли через Большую Соленую Воду целую луну и ни разу не видели ни единого клочка суши. Желтоголовый разъяснил, что его земля очень велика, и что она не остров, и что людей там видимо-невидимо, есть большие реки, горы и селения. Говорил он что-то о своих касиках, но этого Ягуа понять никак не мог. И плохо Ягуа запомнил название страны пришельцев. Не то Эспана, не то Испанья, но почему-то Желтоголовый говорил о какой-то Эропе и какой-то Кастилии. Надо полагать, что у его земли не одно, а три названия.

Итак, первое знакомство состоялось. Сам великий вождь провожал Гуабину и, прощаясь, сказал или, вернее, объяснил знаками, что завтра на малых каноэ пойдет в полночную сторону вдоль берегов острова, а затем вернется на большое каноэ. И он просил Гуабину прислать ему на рассвете семь человек. Четырнадцать глаз, без которых завтра нельзя будет обойтись, плавая у незнакомого берега.

Таким образом разъяснил свои намерения вождь вождей. И Гуабина ему поверил. Гуабине не дано еще было постичь меру коварства незваных гостей…

Было совсем темно, когда Гуабина вернулся в селение. И хотя в такое позднее время обычно никогда не созывал он старейшин на совет, но сегодня случай выдался особый. Ведь не каждый же день являются на Остров Людей белокрылые пришельцы из Страны Восхода!