Одиссея Хамида Сарымсакова - [37]
— Фрицы хоть и дураки, да не очень, — подал голос Миша Шаталин. — Они не хотели из пушек по воробью налить. Огневую систему немецкую наше командование теперь знает, как свои пять пальцев. А ходили мы на высоте.
— Не нравится мне нынешнее миролюбие фрицев, — вздохнул Хамид. — Бдительность нашу усыпляют. Посмотрим, что будет, когда сегодня бомбить полетим...
— Думаешь, еще полетим?
— А зачем же нас на погоду гоняли? Ясное дело.
После обеда командир экипажа и штурман уселись в тенечке за шахматной доской.
— Ты почему от обеда отказался? — спросил Маширов, делая очередной ход. — Аппетит у тебя всегда отменный, а тут вдруг забастовал.
— Да так просто...
— Предчувствие что ли?
Хамид рассмеялся.
— Да нет. За завтраком, видимо, переел. Вместо обеда взял полплитки шоколада. Засосет под ложечкой — подкреплюсь.
После долгого молчания Петр произнес тихо, смущаясь:
— А у меня что-то неладно на душе.
— Это ты рассказов механиков и мотористов наслушался о немецких асах, с которыми мы воевали в Заполярье.
— А что, неправда?.. Там же такие зверюги летали!.. У каждого на боевом счету по семьдесят, восемьдесят, девяносто сбитых!
— Точно. Но это они в основном на Западе пиратствовали — в небесах Польши, Греции, Югославии, Франции... Сбивать устаревшие самолеты — это одно дело, а... Воздушную «Битву за Англию» немцы ведь проиграли? С треском. И на наших фронтах ихнему люфтваффе юшку пустили. Наше теперь господство в воздухе. А всех этих хваленых полярных асов мы давно скинули с небес на землю. Оставался один майор Мебус... Уй, зверюга. Летал на «мессере», украшенном для устрашения изображением извивающегося дракона. Однажды он и за нашей «пешечкой» погнался. Понаделал нам дырок. Но и сам получил по зубам, стрелок ему дым пустил. Отвалил — и сгинул. А позапрошлый месяц открываю «Правду» и читаю, мол, как сообщает какая-то шведская газета, в воздушном бою у Ледовитого океана погиб известный германский летчик майор Мебус!..[20]
— Слух ходит, что и здесь, на Черном, есть несколько асов.
— Как не быть? Но и у нас истребители народ дай боже!.. Один Авдеев чего стоит. Как он вчера лихо «мессерков» от нас отогнал!.. Говорят, одного даже вогнал в воду.
— Все верно, Хамид... Ого!.. Ты, кажется, под шумок мат мне затеял поставить? Ну это мы еще посмотрим...
Послышался топот сапог. Подбежал запыхавшийся механик.
— Товарищ командир, в штаб полка!
По дороге в штаб Маширов спросил Хамида:
— Какой у тебя по счету будет этот боевой вылет?
— Семьдесят четвертый.
— Ого!.. Еще два и к Герою тебя должны представить.
— С чего это ты взял, командир?
— Нам приказ зачитывали. Семьдесят пять и живой — на тебе Золотую Звезду!
— Когда это было! Теперь надобно сотню отлетать. Да и не о нас, «пикировщиках», приказ. Это про штурмовиков.
— А какая разница?
— Начальству виднее. Наше дело, командир, летать. «Бой идет не ради славы...»
— Это верно. Очень правильные слова.
14 час. 50 мин. — это время, когда 29-й полк стартовал с аэродрома А., имея задачей нанести «бомбоудар с пикирования по эсминцу противника южнее 8 км. порта Констанца».
1-я эскадрилья вылетела двумя звеньями (6 самолетов). Всего же 30 Пе-2. Пикировщик Маширова летел замыкающим. Он нес две ФАБ-250. Штурман имел также задание сфотографировать результаты бомбоудара полка.
Лететь замыкающим в боевом порядке вообще не сахар. Вражеские истребители обычно набрасывались на этот самолет. А тут еще пришлось идти не тройкой, а парой — у одного самолета отказали двигатели. Но у Маширова все равно было превосходное настроение. После разговора со штурманом хорошо у него стало на душе. Пока летели над открытым морем, командир пошучивал, мол, «бархатный сезон», самый купальный. Курорт, да и только. И даже напевал наивную и мудрую солдатскую строевую песню: «Если ранят тебя больно — отделённому скажи, а из строя самовольно никогда не выходи...»
Как и прошлый раз, Констанцу обошли мористее и вышли в заданный квадрат. Здесь оказался не только эсминец, но также вспомогательный крейсер, другие суда, которые, видимо, после вчерашней бомбежки удрали из разбомбленного порта.
Командир сразу стал серьезным.
— Приготовиться к атаке!.. Штурман, время полета.
— Ровно один час.
Началась боевая работа. Пикировщики, один за другим, стали обрушивать бомбы на вражеские корабли. Те в ответ открыли многослойный зенитный огонь.
— Штурман, — приказал командир, — выводи на крейсер.
— Есть!
Последовали обычные команды. Пе-2 ринулся вниз. Хамид вцепился окулярами во вражеский корабль, ощетинившийся зенитным огнем...
— Сброс!
Бомбы точно легли в цель.
— Порядок, командир! — доложил штурман, приникнув к прицелу, развернутому на 180 градусов, в то время как Маширов выводил машину из пике и делал разворот, чтобы дать возможность зафиксировать результаты бомбометания на пленке АФА.
И вдруг — нервный возглас Миши Шаталина:
— Четыре «мессера» вывалились из облака, атакуют со стороны моря, сверху!
Спокойный голос Маширова:
— Приготовиться к отражению атаки.
Голос Миши Шаталина:
— Двух «мессеров» связали боем наши ястребки.
Вторая пара, сделав горку, с превышением прорывается к нам.
Это уже видит и Хамид. Одновременно со стрелком, открывшим огонь из правого блистера, ударил и «Березин» штурмана. «Мессершмитт-109» задымил и потянул к берегу. Хамид проводил глазами подбитого врага, вновь глянул в сторону стабилизатора и похолодел... Он увидел сверкающий диск вражеского истребителя — камуфлированного, с короткими, словно обрубленными крыльями, рассмотрел даже лицо летчика — затянутое шлемофоном, бледное, перекошенное яростью, нечеловеческим напряжением. Это лицо Хамид узнал бы и через полсотни лет, хотя не запомнил его черт. Но узнал бы.
От Инклера, отсканировавшего эту книгу:Олег Сидельников «Нокаут» — советский ностальгический детектив. Всё по правилам: американский шпион, стиляга, усталый полковник, энергичный капитан. Прекрасные иллюстрации в духе времени (Художники Д.Синицкий и П.Леушин.). Ну и юмор, ведь книга посвящена Ильфу и Петрову, и Бендер там присутствует. Во сне, правда.
Роман-хроника «Приговор приведен в исполнение...» посвящен первым чекистам молодой Туркреспублики, их боевому содружеству с уголовным розыском в борьбе за становление и укрепление Советской власти в условиях бешеного натиска белогвардейской контрреволюции, феодально-буржуазной реакции, иностранных интервентов, происков империалистических разведок, а также разгула уголовной преступности, сомкнувшейся с контрреволюцией.
Чекисты Узбекистана… Люди разной судьбы, разных поколений, разных национальностей, самоотверженно, не жалея сил и жизни, вступали в схватку с врагами Родины. Об их замечательных делах рассказывает этот сборник.Рассчитан на широкий круг читателей.
Роман «Пора летних каникул» (прежнее название «Трое у пулемета» рисует картину грозного и героического лета 1941-го года подвиг семнадцатилетних юношей, ставших солдатами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.