Одиссея Хамида Сарымсакова - [30]

А Таня сообщила другое:

— Я тоже уезжаю скоро на фронт. Я почему до сих пор в Ташкенте? Сильно болела мама. Теперь, кажется, ей получше.

Хамид потупился. Промолчал. Что мог он ответить?

Он просил родных и близких не провожать его до вокзала. К тому времени уже сложилась примета: если воин приезжает домой по ранению или просто на побывку — с фронта он не возвращается. Сотни тысяч примеров. Хамид не очень верил этому. А все-таки...

И он уехал, никем на вокзале не провожаемый.

И первое везение. Из Заполярья в Ташкент он добирался семнадцать дней. Пришлось сократить пребывание в Ташкенте. А назад — вдвое быстрее. Поздно вечером, 27 февраля он расположился отдыхать в своей «каюте». А рано утром — боевой приказ: бомбоудар по аэродрому противника Луостари.

И вновь началась боевая работа...

ГЛАВА IX. ГОД 1943-й

Судя по всему, в полярном воздухе полегчало. Теперь уже Хамида посылали не только на боевые задания (и не столько), но и просили: учи молодых. И он обучал свежеиспеченных «штурманков» своему умному и мудрому штурманскому ремеслу. И, закончив какое-то объяснение, говорил, тыча в воздух, вперед, пальцем:

— Может, вам это и неинтересно, но могу сообщить для сведения: кто этот штурманский прием хорошо знает, тот не рухнет в болото среди сопок.

Лекции его пользовались успехом. Ведь каждому «штурманку» хотелось дожить до Победы!

Из летного состава в полку осталось народу — по пальцам пересчитать. А какие это все были люди!.. И надо учить новых.

И Хамид, летая на боевые задания, продолжал также учить молодежь, хотя и сам еще, по возрасту, был совсем «зеленым» юнцом. Майор Цецорин, командир третьей эскадрильи, прибывший на пополнение полка, поблагодарил Хамида по-флотски:

— Учишь моих салажат? Дай обниму тебя за это. Ты знаешь, чему ты их учишь? Ориентированию в пространстве, точному бомбометанию? Ерунда. Ты их учишь, как остаться живыми. И за это тебе низкий поклон.

...Мы завоевывали в воздухе превосходство, но все же в воздухе мы и теряли. И хоронили друзей.

В полку Хамида гибли штурмана, летчики, стрелки, о которых он, оплакав их погибель, больше и не имел возможности вспоминать. С иными не успел даже познакомиться. Просто: полетели и не вернулись.

Вот так, незаметно, приближался день рождения Хамида. Скоро ему «стукнет» двадцать два года!

Читатели, вспомните себя в этом возрасте. Чем вы тогда занимались?

Но до этого — 25 июля 1943 года — еще надо дожить.

Хамид Сарымсаков прибыл из отпуска, не ведая о новых потерях. А они были велики. От старого полка осталась людей горстка. И как-то обнажились нервы — яростью обернулись. Хамид стал бомбить караваны и морские базы врага с каким-то упоением. И если раньше, по неопытности, он не замечал разрывов зенитных снарядов, то теперь игнорировал их от переизбытка гнева!

Акулинин куда-то отбыл — то ли в резерв, то ли в госпиталь по болезни. Новый командир экипажа капитан Туганов, он же комиссар эскадрильи. «Подлетнули». Везло Хамиду на командиров.

А поутру приказ: бомбоудар по «гадюшнику», т. е. по вражескому аэродрому Луостари.

Каждый день — игра с «костлявой». И нервы сдают. Во многих военных мемуарах говорится о том, что бомбежку с воздуха тяжко переносили даже самые отчаянные воины. Сие правда святая. Но, должен сообщить, что и летчики, бомбившие объекты, не менее тяжело переносили противозенитные огневые удары и атаки истребителей. Это истина.

Бомбежки, разведка, АФС... Бомбоудары...

КОНЕЦ ПОЛОСАТОГО ПИРАТА

... Это был довольно странный тип, Мюллер. Краса и гордость Люфтваффе, сбивший в воздушных боях чуть ли не до ста самолетов, он наносил свои «снайперские» удары из облаков коварно, исподтишка.

Как всякий незаурядный истребитель, Рудольф Мюллер, разумеется, был у нас на заметке. Дважды Мюллер едва не отправил «на тот свет» и «пешечку» Акулинина-Сарымсакова. Распоротый палец Хамида — память об этом странном асе. Странном потому, что чинами он почему-то не выдался — всего лишь фельдфебель. А «мессер» у него штучного изготовления и наград у оберфельдфебеля навалом, вплоть до рыцарского креста с разными там брильянтовыми дубовыми листьями.

И вот 19 апреля 1943 года служба ВНОС сообщила о приближении к Ваенге 18 вражеских самолетов. Это летел 6-й авиаотряд «Гордость Германии» во главе с Мюллером.

В воздух поднялась группа наших «ястребков» во главе с Героем Советского Союза Петром Сгибневым. Вот имена героев этого воздушного сражения: В. А. Горишный, А. М. Титов, Н. А. Бокий, 3. А. Сорокин (тот самый, истребитель без ног!). Герои приняли неравный бой. Двадцатитрехлетний командир эскадрильи сафоновского полка Петр Сгибнев сразу приметил полосатый «мессер» Мюллера, смело бросил свою машину в пикирование, ударил из пушек и пулеметов по кабине, но Мюллер действительно был мастером — легким скольжением он уклонился от гибельного удара. Трассы угодили в крыло, полетели металлические ошметки. Но воздушный пират уцелел. Ведомый Мюллера резко отвалил в сторону. Затерялся в коловороте воздушного боя. А на его место тут же встал молодой летчик (впоследствии — Герой Советского Союза) Николай Бокий. В горячке боя Мюллер решил, что это его ведомый. Бокий «верно» выполнял все сложные фигуры своего «шефа» — пока не поймал точно в прицел полосатого «мессера». Улучил момент — и ударил из всех огневых. Истребитель Мюллера, задымив, посыпал к земле. Но, видимо, Мюллеру не суждено было погибнуть в воздухе. Он умудрился посадить самолет на замерзшее озерцо и, вытащив из фюзеляжа лыжи, попытался уйти за линию фронта. И он почти достиг цели. Прошел около ста километров. Наша поисковая группа нашла Мюллера спящим под валуном. Привезли его на аэродром.