Одиссея Адмирала Шпее - [3]

Легкий крейсер «Глазго», отправленный адмиралом Крэдоком на разведку, как раз и обнаружило немецкое судно снабжения на рейде Коронеля. Впервые с момента выхода из Циндао эскадре Шпее представилась возможность войти в соприкосновение с боевым кораблем противника. Решив ее не упустить, немецкий адмирал увеличил ход до полного и направился к Коронелю с двумя броненосными и одним легким крейсером. К своему удивлению вместо одного легкого крейсера он увидел всю британскую эскадру. Встреча с главными силами эскадры Шпее стала неожиданностью и для британского адмирала: командир вернувшегося из Коронеля «Глазго» сообщил ему только о легком крейсере «Лейпциг», замеченном наблюдателями с берега.

Обстановка еще позволяла обоим адмиралам уклониться от боя. У каждого из них имелись для этого свои причины. У Шпее их было меньше, у Крэдока – больше.

Адмирал Шпее не мог не понимать, что, вступая в бой с большим кораблями, он рисковал получить повреждения, исправить которые вдали от своей базы не удастся. В этом случае поход эскадры закончился бы провалом: поврежденные корабли пришлось бы затопить. Таким образом, германская эскадра должна была не просто одолеть противника, но полностью подавить его артиллерию в самом начале боя.

В свою очередь, адмирал Крэдок вполне сознавал, что его корабли уступают немецким практически во всем. Вступивший в строй тринадцать лет назад броненосный крейсер «Гуд хоуп» стал ответом на русские океанские крейсера «Россия» и «Громобой». Ответом крайне неудачным. Британский корабль не отличался высокими мореходными качествами: чрезмерно длинный и низкобортный он был подвержен сильной боковой качке, плохо слушался руля. Половина его 6-дюймовых орудий располагалась в батареях слишком низко над водой и не могла стрелять даже при среднем волнении. 9,2-дюймовых орудий главного калибра имелось только два, вместо стандартных четырех, броневая защита была недостаточно надежна, а в оконечностях отсутствовала вовсе. Второй броненосный крейсер «Монмут», вооруженный только 6-дюймовыми орудиями, был еще менее удачным. Под какие задачи его строили, так и осталось загадкой. Кроме того, экипажи обоих британских кораблей состояли из резервистов.

Напротив, броненосные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», пусть даже и немного морально устаревшие, были отличными кораблями, построенными для эскадренного боя в открытом море. Они были очень устойчивы на высокой волне, несли по восемь 8-орудий в двух башнях и казематах на верхней палубе, которые могли вести огонь в любых условиях. Бортовой залп орудий главного калибра двух германских крейсеров был примерно в пять раз мощнее, чем у их британских оппонентов.

Вступив в бой с таким противником, британская эскадра была, в сущности, обречена на поражение. Но адмирал Крэдок принял бой, в результате которого оба его корабля погибли, не нанеся кораблям Шпее даже минимального ущерба. Чем руководствовался британский адмирал, о чем он думал, идя на смерть, неизвестно: у мёртвого не спросишь. Можно вспомнить о существующем в британском флоте со времен великого адмирала Нельсона неписанном правиле – никогда не уклоняться от боя с любым, сколь угодно сильным противником. Можно привести и другую, более «приземленную» версию.

4 августа 1914 года британский контр-адмирал Эрнест Трубридж, командуя эскадрой из четырех броненосных крейсеров в Средиземном море, уклонился от боя с германским линейным крейсером «Гебен» и позволил ему добраться да Черноморских проливов, что привело к вступлению Турции в войну на стороне Германии. Поступив таким образом, Трубридж действовал в соответствии с инструкцией Адмиралтейства, не рекомендовавшего вступать в бой с превосходящими силами противника. Тем не менее, Трубридж был обвинен в нарушении присяги и предан суду военного трибунала.

Это событие широко обсуждалось на британском флоте и, вероятно, повлияло на решение адмирала Крэдока принять бой с германской эскадрой. 9 ноября военный трибунал полностью оправдал Трубриджа, но Крэдок об этом уже не узнал. Впрочем, если бы и узнал, то, скорее всего, не изменил бы своего решения. Ведь оправданный трибуналом адмирал Трубридж был все равно осужден британским общественным мнением и закончил свою флотскую службу на второстепенных береговых должностях. Большего позора для британского морского офицера быть не могло.

О самом бое у Коронеля сказать почти нечего. Имея преимущество в скорости, адмирал Шпее дождался, когда лучи заходящего солнца подсветят силуэты британских кораблей, а его собственные корабли сольются с берегом. Точно рассчитав время и направление ветра, германские корабли открыли огонь с дистанции, недоступной для 6-дюймовых орудий англичан. Дуэль двух тяжелых британских орудий с двенадцатью немецкими быстро превратилась в избиение. Немецкие залпы следовали с интервалом в 15 секунд, английские – в 50. Флагман британской эскадры - «Гуд хоуп» - был накрыт по науке, третьим залпом, его носовая 9,2-дюймовая башня вышла из строя, огромный пожар охватил надстройки, огонь быстро добрался до артиллерийских погребов, раздался страшный взрыв, и корабль исчез с поверхности моря со всем экипажем. Всё было кончено за 20 минут. Второй британский корабль - «Монмут» - лишился практически всей артиллерии и потерял управление. Добить его досталось легкому крейсеру «Нюрнберг». В отличие от своего флагмана, «Монмут» погружался медленно, и многие члены его команды успели прыгнуть в воду. Спасать их немцы не стали, сочтя волнение слишком сильным. Впрочем, по воспоминаниям очевидцев, многие на «Нюрнберге» выражали англичанам сочувствие. «У немцев доброе сердце», - записал по этому поводу в своем дневнике старший офицер «Гнейзенау».