«Одиссей» за 1996 год - [20]

Второе предварительное замечание состоит в том, что "структуралистская революция" в истории неотделима от общенаучной революции XX в., в частности, от революции в точных науках, прежде всего в физике. Нетрудно показать, что философско-методологическое осмысление революции в естествознании, начатое практически след в след с радикальными открытиями, перевернувшими его в первой трети века, позволило еще задолго до полномасштабной "структуралистской волны" 5060-х годов выявить направление основных методологических сдвигов в мышлении, значимых и для исторического познания. Некоторые крупные методологи науки тех лет были в то же время и историками науки. Таков, например, Г. Башляр, основоположник новой эпистемологии во Франции ^ Поэтому удобно начать анализ некоторых плодотворных, на наш взгляд, сдвигов в концептуальном аппарате истории, отталкиваясь от его работ. Позднее башляровская традиция в методологии истории науки внесла свой вклад и в методологию всеобщей истории. Мы имеем в виду работы Ж. Кангилема ' и, главным образом, М. Фуко, в творчестве которого структурализм трансформировался в постструктурализм, следуя общему ритму преобразований гуманитарного знания во Франции конца 60-х и особенно начала 70-х годов.

40 Исто[яЛвпоис1"ахметда БЕССПОРНЫЕ ЗАВОЕВАНИЯ СТРУКТУРАЛИСТСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Образ исторического мышления благодаря понимаемой в широком смысле структуралистской революции (включая и постструктурализм) обновился главным образом, на наш взгляд, в трех основных направлениях. Во-первых, это относится к выдвижению на передний план категории дискретности (в рамках оппозиции "прерывность-непрерывность", "дискретное-континуальное"). Вторая особенность трансформаций в концептуальном багаже истории касается изменений онтологии истории в свете переоценки таких оппозиций, как "действительное-возможное", "субстанция-функция", "вещь-отношение". Третье направление преобразования исторической мысли связано с теоретической легитимацией воздействия познающего историю субъекта на нее саму как объект познания. Среди множества сдвигов, значимых для обновления образа истории, мы выделили только эти три направления как в силу их универсальности и важности для исторического мышления вообще, так и, особенно, потому, что их плодотворность, на наш взгляд, прошла проверку временем, ибо конкретные исторические исследования подтвердили необходимость включения формируемых ими новых черт образа истории в рабочий инструментарий историка.

Все эти три момента связаны между собой. Действительно, уже "предструктуралистское" направление в методологии науки выдвигало требование переоценки субстанциалистской онтологии (примата "вещи" над "отношением"). Сама структура мыслима лишь как устойчивая форма отношений: без реляционной модели объекта вообще, исторической реальности в том числе, невозможен и поиск структур как цель познания.

То, что в методологии науки получило название замкнутых концептуальных систем (В. Гейзенберг *), предполагало новую, некумулятивную концепцию построения и развития научного знания. Кумулятивизм, представлявший наследие XIX в" подразумевал континуальность процесса познания и, следовательно, фактически бесструктурность знания. При таком подходе рост знания мыслится экстенсивно, по принципу дискретности. Но если мы отдаем себе отчет в том, что знание организуется как связное целое, что оно обладает определенной единой структурой, тогда мы иначе должны понимать и его историю. В этом случае мы просто не можем избежать дисконтинуальных представлений и, в частности, того, что при известных условиях (например, в случае невозможности объяснить новое эмпирическое наблюдение существующей теорией) может рухнуть вся система знания как единое целое ("эпистемологический разрыв" в терминологии Башляра). Мышление истории в разрывах, таким образом, соединяется в одно целое с основным принципом структурализма как такового (принцип системного целого). В результате происходит обогащение понятийного языка истории. Перенося указанную методологическую ситуацию из истории науки во всеобщую историю, мы можем сказать, что существуют "разрывающие" исторический континуум собы

В.П.Визгин. Постсгру1г1уралисг( Лая методология истории 41

гая, наподобие того, как в науке существуют открытия, "бьющие" по концептуальным целостностям знания, "разрывосозидающие" по своей исторической функции.

Историческая эпистемология Башляра, которую мы считаем образцом ранней структуралистской мысли в методологии науки, это, прежде всего, эпистемология разрывов. Разрыв мыслится Башляром как "переворачивание перспективы"; в научном знании действует системно-структурный принцип, означающий, что знание организуется как целое и в этом смысле характеризуется определенной замкнутостью, а поэтому его изменения неизбежно происходят взрывообразно, когда когнитивная система оказывается поставленной под вопрос и нуждается поэтому в замене ее новой; это и отмечается как разрыв или дисконтинуальность в развитии науки. Ярким примером разрыва в истории техники, считает Башляр, служит создание ламп накаливания. В лампе Эдисона "переворачивается" все техническое мышление, связывавшее горение как источник световой эмиссии с необходимостью его поддерживания. "Старая технология ламп, - говорит Башляр, - технология горения. Новая - техника предотвращения горения" '.