Одиссей, сын Лаэрта. Человек Космоса - [42]
Хвала рогоносцам: крепкоголовы, не отнимешь. Мало кому, ошеломленному, суметь закрыться щитом в последний миг. Уже вожделевшее крови копье скрежещет по выпуклым бляхам Менелаева щита. Хруст ясеневого древка; плоский наконечник скручивается сухим осенним листом. Ответный удар ахейца поистине страшен: его копье прошибает Парисов щит, будто сделанный из полотна, насквозь и входит… нет, не в бок! Гибкий соблазнитель чужих жен успевает изогнуться внутри широченного кожаного плаща-доспеха. В руках у Менелая — меч. Тяжелый, расширяющийся к концу клинка. Давай, белобрысый! Рази! Мы с тобой, Атрид!
— А-а-а-ах!
Хороший у троянца шлем. Без рогов, а хороший. Зато меч у нашего дрянь: в куски. Летят осколки, сверкают на солнце перьями из крыльев Ники-Победы. Была победа, летела, спешила, да попалась воронью на полдороге: растрепали крылатую, пустили пухом по ветру… беда, не победа.
— Зе-е-евс! будь ты проклят!!!
Кощунственный вопль ахейца, казалось, сотряс небо и землю. Сейчас, сейчас громовой перун разразит святотатца…
— Проклятие тебе, Олимпиец! Защитник подлых!
В мертвой тишине, оглушенный ударом ли, криком ли, Парис медленно валится на колени. Овца, пред алтарем: миг, другой — и поползут змеи, шурша чешуей… Горло! Горло режь, пока он не в себе! У тебя в руке эфес с обломком лезвия: режь, дурак!.. Не слышит. Зазорно белобрысому слышать; зазорно резать. Ищет вечной славы, когда надо искать другого. Бросил сломанный меч (все видели?! вот я каков!), ухватил троянца за шлем. К нам тащит. Волоком. В плен, значит, беру! По-геройски! Подшлемный ремень туго впился петушку в шею, хрипит петушок, корчится. Кукарекает. Хоть бы задохся по дороге ненароком, скотина…
Краем глаза успеваю заметить: собственное отражение в троянских рядах. Волчий плащ, лук из рогов серны.
Только тетива — к груди, не к уху.
— Менелай!!!
Он обернулся.
Я до сих пор горжусь этим своим криком.
Стрела, нацеленная в сердце, вошла младшему Атриду в левую руку. Над локтем. У него же — кровь! порченая… он же истечет!..
Где лекари?
— Где?! — эхом ревет Менелай, вырывая из раны стрелу и топча ее каблуками боевых сапог[42].
Глазами он ищет Париса, но петушка больше нет здесь. Лишь черное облако клубится под ногами. Черное, смешное облако. Однажды я уже видел такое: когда девушка в белом пеплосе летела через эфир, прочь от авлидского алтаря.
— Где эта тру сливая собака?! Я победил его! Я победил! Клятва! Отдайте Елену! Оставьте себе выкуп, все оставьте — Елену отдайте! Вы клялись!
— Слово басилея Приама! — башней выступает вперед старший Атрид, поддерживая брата.
— Клятва! Верните! — орут уже все. И я, кажется, тоже.
Троянцы, затравленно озираясь, начинают медленно пятиться.
— Подлые трусы! Выкормыши Ехидны!
— Клятвопреступники!
— Месть!
А народ-то: без лат, без оружия… смотреть народ пришел, по-честному…
Когда меньше чем через час два войска сходились на Фимбрийской равнине, сыпля проклятиями, рядом с Одиссеем случайно оказался Махаон-лекарь. Кругленький, румяный. На боку, рядом с ножнами, сумка примостилась: снадобья таскать.
— Как там наш? — окликнул его рыжий.
— Не поверишь! — В глазах лекаря светилось искреннее изумление. — Заросло, как на собаке! Даже перевязывать не пришлось. Святая кровь! Серебряная!..
Тогда Одиссей не успел осознать подлинный смысл этих слов.
Не успел даже удивиться в ответ.
Потому что началось долгожданное: война по-человечески.
ЭПОД
Старая смоковница склоняется ко мне. Тянет сухие, узловатые руки, будто хочет обнять. Ты одряхлела, смоковница. Скрипишь на ветру, роняешь сухие листья, когда подруги еще вовсю щеголяют зеленью нарядов. У тебя недостает многих ветвей: пошли на растопку, взвились в небеса сизым дымом. Ты напоминаешь мне мою милую нянюшку. Эвриклея так же ждала меня, старилась, скрипела под ветром, теряя ветви и листья, — но держалась. До последнего.
Вот он, последний — я.
Порыв ветра приносит целую волну запахов: горечь миндаля, аромат лаванды, пряность цветущего персика (хотя персики давно отцвели!) — и вонь подгорающего на углях мяса. Эй, кто там, ротозеи! Переверните быстрей: сгорит ведь!
Так пахнет ночь на Итаке. Дома.
Больше нигде ночь не пахнет так: всем сразу.
Поют ступени под тяжелыми шагами. Знакомая тень перечеркивает рассохшиеся доски. Правильная тень: плоская, как и положено. Черная. Лежит на полу террасы, а не бродит вокруг, вздыхая безмолвно.
— Поднимайся, Диомед, — говорю я тени. — У меня вино осталось. Кислое, правда. Хочешь?
— Хочу, — откликается ночь, насквозь пронизанная лунным серебром. В следующий миг света на террасе становится больше. Тень удлиняется, ложится мне под ноги, а над ней завис ее хозяин: Диомед, сын Тидея.
Живой.
— Не спишь? — Он садится рядом. Берет у меня кувшин, делает несколько глотков прямо из горлышка.
— Да вот…
— Ну и ладно. Бывает.
Говорим ни о чем. Умолкаем. Ветер тайком прошмыгивает вдоль террасы, и вновь ноздри щекочет удивительный, неправильный, невозможный в это время года аромат цветущего персика. Хотя мне ли говорить о невозможном? Всю короткую жизнь я только тем и занимался, что пытался сделать невозможное возможным, а там — и единственно существующим.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
Каждый мир должен быть проверен на прочность. Каждый мир должен доказать, что он имеет право на жизнь. Но что делать, если вот-вот должно исполниться Пророчество о гибели мира, а его Создатель находится за пределами своего мира, боги слабы, а правитель — умирающий старик, который сам убил всю свою семью, чтоб возвести на престол свою внучку, которая пропала в другой стране, объятой пламенем мятежа и войны? Спасти страну от гибели, встать на защиту Сердца мира, кто сможет это сделать? Кто?! Наследница династии пропала.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
Явление, изменившее мир... Происшествие, после которого люди начали обнаруживать в себе невероятные способности. Порой это были увеличившиеся физические характеристики, в некоторых случаях появлялись навыки контроля над стихией или иным видом энергии. Но общее в новообретенных силах было то, что они выражали истинную сущность человека, скрытую глубоко внутри. Однако, помимо индивидуалистов, способных обрести неповторимые навыки, «Пробуждались» так же и те, кто отождествлял свое «Я» с суррогатными вселенными.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Добро пожаловать в мир где идет война! В мир, где схлестнулись в жестокой схватке два королевства. Нар где правит жестокий Император, а в прокопченных мастерских Черного Города подневольные оружейники создают странное и страшное оружие – оружие, не подвластное ни мечу, ни магии. И Люсел-Лор, защищаемый не столько силою оружия, сколько волею и властью таинственного Тарна – святого, ненавидящего свою святость мага, не имеющего права использовать свое чародейство. Кажется войне не будет конца. Но однажды все изменится.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.
В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь… И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день — если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут…
Она — прекрасная принцесса, но безобразна. Он — свирепый дракон, но человечен. Оба они выламываются из клетки ритуалов, жестоких либо лицемерных, оба проигрывают войну против мира, где искренность смешна, а любовь невозможна…Но проигрывают ли?М. и С. Дяченко считают «Ритуал» самым романтичным своим произведением.
В этом мире сочетаются обыденность и миф. Здесь ведьмы танцуют в балете, а по улицам города бродят нави — злобные и несчастные, преследуемые жестокой спецслужбой «Чугайстер». Когда крах неизбежен, когда неминуема катастрофа, кто поверит в новую любовь, такую невозможную по обывательским меркам?