Одинокий тролль. Дорога ярости. Путь Эскалибура - [41]
– Да, – негромко ответила Леонова, и ее лицо внезапно омрачилось. – Так оно и было.
Ее пальцы нервно теребили край одеяла.
– Понимаете, стер Эстон, я прилетела сюда не ради развлечения. Я прилетела… – она набрала побольше воздуху и посмотрела прямо ему в глаза, – … предотвратить уничтожение человечества… И боюсь, что еще не справилась с этой задачей.
Эстон откинулся назад и закрыл глаза. Про себя он медленно считал до пятидесяти. Разумеется, это все ерунда, думал он отстраненно и все же… все же…
Его мысли вернулись к той ночи, наполненной страшными взрывами, и он почувствовал, как его сомнения тают. Его недоумение не исчезло – оно лишь усугубилось, – но ведь нельзя же вычеркнуть из памяти эти слепящие вспышки и следовавший за ними грохот. Вспомнил он и еще кое-что, и из этих воспоминаний было ясно, с какой отчаянной решимостью инопланетянка выполняла свою миссию. Мысленно он восстановил картину воздушного боя, и для него стало очевидно, что она была атакующей стороной, несмотря на огромное численное превосходство противника. И она, напомнил себе Эстон, уничтожила всех своих врагов, кроме одного.
Эти размышления не отразились на его лице, однако в глубине души Эстон почувствовал внезапный прилив восхищения. Да-да, он восхищался молодой голой девицей, сидевшей на его койке. Он не был пилотом, но повидал не один воздушный бой. Он знал, какое необходимо мужество, чтобы справиться с таким количеством врагов, и какое мастерство, чтобы побеждать, как побеждала она. Он был не настолько глуп, чтобы считать храбрость и мастерство гарантией честности, однако ощущал странную уверенность, что Леонова не лжет.
Он вздохнул и медленно открыл глаза. Молча встал и, порывшись в ящике, достал оттуда черную футболку, украшенную пугающим рисунком старого штурмовика ВВС США А-10. Кинул ее Леоновой и отвернулся.
Она спрячется в ней, как в палатке, подумал он, оборачиваясь, и в этот момент «Аманда» неожиданно резко подпрыгнула на волне. Эстон, потеряв равновесие, дернулся в сторону, намереваясь упасть на стол, чтобы не задеть Леонову, но она молниеносно вытянула руку… Он никогда не видел, чтобы рука человека двигалась с такой стремительностью, и хотя Эстон был на целый фут выше инопланетянки, она удержала его на ногах одной рукой… без заметного усилия.
Он постоял с полминуты, не двигаясь и не говоря ни слова, а потом подошел к плитке и поставил на огонь старый, видавший виды кофейник. Взял стул, повернул его спинкой к Леоновой, уселся и достал трубку.
– Не слабые у вас мышцы, – сказал он, наблюдая, как она с любопытством ощупывает слегка ткань футболки. Казалось, она совершенно заворожена ее фактурой.
– Что вы сказали? – Она взглянула на него, слегка нахмурившись, но тут же улыбнулась. – Ах это… Да, не слабые, но это естественно, стер Эстон. Я же вам сказала, что родом с Мидгарда.
Он недоуменно поднял брови, и она пояснила:
– У нас сила тяжести процентов на двадцать выше.
– Понимаю.
Эстон медленно набил трубку, затем отыскал зажигалку и не торопясь поджег табак. Почуяв запах дыма, Леонова сморщила нос, но скорее от любопытства, чем от раздражения.
– Ну ладно, – сказал наконец Эстон, – расскажите мне об этой вашей войне.
– Попытаюсь, но рассказ получится долгий.
– Ничего. – Он улыбнулся, не выпуская трубку изо рта, и поставил на стол чашку и кофейник. – Времени у нас предостаточно. До Портсмута нам плыть не меньше недели, а ваши ядерные взрывы погубили мою рацию, иначе я давным-давно вызвал бы профессиональных врачей, чтобы они взяли вас на свое попечение.
– Понятно, – сказала она и облизнулась, глядя как он разливает кофе. – Простите, это настоящий терранский кофе?
– Уж точно не марсианский, – проворчал он.
– Простите… просто у нас терранский кофе – такая же редкость, как… белые вороны? – закончила она вопросительным тоном, приподняв бровь.
– Как белая ворона, – поправил он, и она кивнула. Эстон был уверен, что второй раз она этой ошибки уже не сделает.
– Хотите?
– Я ради него пошла бы на преступление, – призналась со вздохом Леонова.
– Тогда пейте. – Эстон протянул гостье чашку и налил себе другую.
Леонова приняла из его рук чашку, и он стал с любопытством смотреть, как она пьет. Ее манера вести себя за столом, когда она была в сознании, разительно отличалась от ее поведения в бессознательном состоянии. Она смаковала кофе, будто редкое лакомство.
Леонова подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
– Извините, – сказала она. – Кофе почему-то плохо растет повсюду, кроме Терры. И ужасно дорог.
– Здесь – нет, – сказал он, улыбаясь и радуясь ее радости – Но вы собирались мне рассказать…
– Собиралась, – подтвердила она.
Леонова сделала еще один глоток, потом откинулась спиной к перегородке. В футболке, слишком для нее большой, она казалась еще более юной. Однако на этот раз Эстон не улыбнулся: ее глаза смотрели строго, а губы сурово сжались.
– Раз сейчас две тысячи седьмой год, – начала она, – то примерно через восемьдесят лет человечество столкнется с ширмаксу. Когда это произойдет, начнется война, которая будет продолжаться следующие четыреста лет.
– Четыреста лет? – негромко переспросил он.
