Одинокий орк - [314]

Широкая постель оказалась мягкой и уютной. Свежие простыни, пуховые подушки, толстая медвежья шкура вместо одеяла, ласковое тепло от жаровни с углями, распространявшееся по комнате вместе с ароматом пряностей, тишина и покой. Но именно этот покой и мешал орку заснуть. Брехт лежал на спине, закинув руки за голову, и не мог отделаться от мысли, что тревожно прислушивается к малейшим шорохам и звукам. Копье стояло у стены, под подушкой лежал боевой нож. Выхватить его и пустить в ход было делом одной секунды. С гораздо большей охотой орк заночевал бы где-нибудь на полу или на голой земле у костра, завернувшись хотя бы в ту же шкуру. Он отвык от подобной роскоши и не мог сомкнуть глаз.

Он почти не удивился, услышав легкие шаги за дверью.

Она остановилась на пороге, кутаясь в накидку. Глаза женщины слабо светились в темноте. Преодолев робость, леди переступила порог и приблизилась к его постели.

— Ты? — Брехт приподнялся на локте. — Ты что тут…

Вместо ответа леди сбросила накидку, и челюсть орка отпала.

Под тонкой тканью ничего не было, и слабый отблеск догорающих в жаровне углей упал на обнаженное тело. Брехт во все глаза уставился на округлую мягкую грудь, на талию, слегка оплывшую для эльфийки, на бедра и ниже и слегка запоздало сообразил, что тоже, мягко говоря, не одет.

— Ты, — промолвил он, — что удумала?

— Тш-ш. — Она поднесла палец к губам. — Не надо ничего говорить…

А потом наклонилась, толкнула его обратно на постель и мягко скользнула губами по его щеке к шее. Когда ее губы заскользили по его коже, а мягкие груди коснулись груди, Брехт попытался обнять женщину, но она ласково отвела его руки в стороны, прижимая запястья к постели:

— Лежи. Я все сделаю сама.

Брехт откинулся на подушки, стиснув зубы и тяжело дыша, пока ее губы скользили по нему, спускаясь все ниже. Она по-прежнему придерживала его запястья, не давая к себе прикоснуться, но ее поцелуи постепенно становились столь откровенны, что орк зарычал, не в силах больше сдерживаться. Мягким движением она оседлала его бедра, невольно вскрикнув и упираясь руками в его грудь. При этом она выпустила его запястья, и Брехт не замедлил этим воспользоваться. Обхватив женщину за талию, он опрокинул ее, утверждаясь сверху и рыча от ярости и напряжения.

Когда все кончилось, он еще какое-то время лежал, уткнувшись носом ей в шею, а потом перекатился на спину, уставившись в потолок. У него давно не было женщины. Парочка ирматульских проституток не в счет. И сейчас Брехт чувствовал себя превосходно. Все было хорошо, и теплое женское тело рядом… Это было так приятно…

Перекатившись на бок, Брехт подтянул эльфийку к себе, устраиваясь поудобнее и обнимая ее двумя руками. Она некоторое время лежала неподвижно, а потом пошевелилась, выбираясь из его объятий.

— Ку-уда? — прошипел Брехт на ухо женщине, подтягивая ее ближе и двумя руками принимаясь шарить по ее телу. — Я еще не закончил!

— Ой, мама! — по-детски выдохнула она, почувствовав, что слова Брехта не расходятся с делом. — Ты…

— У меня давно никого не было, так что не думай, что тебе удастся так легко отделаться! — проворчал Брехт, окончательно дав волю рукам и всему остальному. — Так не честно! Распалить, подразнить и сбежать! Готовься! Я тебя так скоро не отпущу!

Женщина тихо всхлипнула, пряча лицо в подушку. Брехт не чувствовал угрызений совести: эльфийка пришла сама, сама забралась в его постель, сама распалила откровенными ласками, так пусть и пожинает плоды своих трудов.

Он отпустил ее только час спустя, когда выдохся настолько, что не смог даже натянуть на распаленное потное тело шкуру, давно упавшую с постели. Женщина лежала рядом, но, когда она опять пошевелилась, смуглая мускулистая рука опять обхватила ее талию, пристраивая эльфийку под боком.

— Не уходи…

Она замерла, боясь дышать.

— Ты… хочешь, чтобы я осталась?

— Угу, — Брехт повернулся на бок, всерьез намереваясь использовать ее в качестве грелки и подушки одновременно.

— На всю ночь?

— Мм, — кивнул он, зарываясь носом в ее волосы.

— А ты, — ее голос зазвучал напряженно, — не хочешь остаться?

— Что? Ты о чем? — Сон как рукой сняло.

— Остаться, — каким-то странным голосом повторила она. — Здесь!..

— В замке?

— Да.

— Не понял! — Он приподнялся на локте, в темноте рассматривая ее профиль.

— Война кончилась, но мы по-прежнему беззащитны, — негромко заговорила леди, глядя куда-то в темноту. — Из-за границы приходят гоблины. Дважды мы только чудом спаслись от шаек людей… А этой зимой к замку приходили волки. Они полмесяца кружили под стенами, выли по ночам… Их было целое полчище. А у нас кончались дрова, и звери словно знали об этом и ждали… Мы подстрелили некоторых со стен, но остальные остались. Это было так страшно… Я оставила в замке двоих мужчин, которым некуда было идти после окончания войны, но двое — это так мало… Скажи, ты не мог бы…

— Не мог бы что? — прорычал Брехт. — Стать вашим сторожевым псом? А чем ты мне будешь платить? Своим телом?

Она вдруг решительно сбросила его руки и вскочила с постели. Орк не успел ее остановить. Женщина, как была, нагая, бросилась прочь, даже забыв прикрыть дверь.