Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте. - [12]

Льюис пожал плечами, на его лице появилось отсутствующее выражение:

— Вот тут-то вы меня и поймали! Работодатель должен это, конечно, знать, но я не знаю. Понимаете, эти красотки приходят и уходят, как прилив и отлив. Большинство из них, кроме чемодана с одеждой, не имеет ни цента. А ночи проводят где-нибудь в ночлежке. Они как кочевники. И никому до них нет дела. Кто знает, может, Люси сейчас на пути в Майами, а может, завтра будет здесь и попросится назад. Они все такие.

Нахмурившись, Бэньон кивнул:

— Да, они такие. Среди других девиц у неё не было подруг? Такие, которые знали бы её адрес?

— Это мысль, — прищелкнул пальцами Льюис. — Давайте войдем вот в эту дверь и спросим у Элси. — Он засмеялся и снова дотронулся до руки Бэньона: — Им обеим я ужасно нравился, они буквально сходили по мне с ума.

Элси была высокой блондинкой с приветливым лицом. Она знала, где живет, вернее, жила Люси, — в отеле «Реал» на Шестой улице.

— Надеюсь, у неё нет неприятностей? — спросила она. — Люси такая милая девочка.

— Нет, это обычная проверка, — сказал Бэньон.

— Полиция всегда так говорит, неважно, поджог это или похищение атомной бомбы, — с сомнением в голосе сказала Элси. — Будем считать, что на этот раз вы говорите правду.

— Истинную правду, — подтвердил Бэньон. — Спасибо, Элси.

На такси Бэньон доехал до «Реала» — третьеразрядной гостиницы, в холле которой оказалось на удивление чисто. Дежурному клерку, молодому человеку в роговых очках и с пронзительным взглядом, он объяснил, кто он и что ему надо.

— Мисс Кэрроуэй выписалась вчера ночью, — сказал клерк. — Я дежурил и хорошо помню время — двенадцать сорок пять.

— Она была одна?

— Нет, с джентльменом.

— Так. — Бэньон закурил, наблюдая, как какой-то усталый мужчина лет пятидесяти, взяв из ячейки ключ и спросив без всякой надежды в голосе о почте, медленно побрел к лифту. — Расскажите мне поподробней об этом джентльмене, — попросил Бэньон. — Они пришли вместе?

Начните с их прихода и не пропускайте ни одной детали.

— Хорошо. — Слегка нахмурившись, клерк ущипнул себя за нос. — Вошли они вместе. Мисс Кэрроуэй взяла ключ и сказала, что выезжает, попросив принести счет. Джентльмен стоял за ней, футах примерно в шести. Он смотрел в сторону, так что я видел его только в профиль.

Клерк замолчал. Бэньон не торопил его. Это был хороший свидетель — с наметанным глазом.

Мисс Кэрроуэй и джентльмен поднялись на лифте в её номер, — продолжил клерк. — Это против правил, однако, поскольку она выезжала, я подумал… Ну ладно. — Он передернул плечами. — Наш отель не самый шикарный в мире, но мы стараемся не опускаться ниже общепринятых стандартов. Через десять — пятнадцать минут они спустились вниз. Мисс Кэрроуэй уплатила по счету — всего за три дня — и ушла. Думаю, у джентльмена была машина.

— Она не звонила по телефону из холла?

— Совсем упустил из виду. Прежде чем уйти, она зашла в телефонную кабину здесь, в холле.

— Её приятель видел, что она кому-то звонит?

Клерк беспомощно улыбнулся:

— Боюсь, что я не заметил. Нет, минутку. Дверца, наверное, была открыта, потому что я слышал, как она говорила. Забавно, как иногда запоминаются всякие мелочи…

— Да, одна деталь тянет за собой другую. Так что она сказала?

— Я не прислушивался. До меня просто долетал её голос, как бывает с музыкой, — просто фон. Она сказала что-то о двадцати долларах.

— О двадцати долларах?

— Точно.

— Как выглядел мужчина?

— Высокий, широкоплечий, — немного подумав, сказал клерк. — Пониже вас, но всё равно не карлик. На нем было пальто из верблюжьей шерсти, волосы, насколько я успел заметить, темные. Голову прикрывала белая шляпа, почему я и обратил внимание на цвет волос. Лицо смуглое, нос большой. Конечно, мое описание слишком общее, но вряд ли я смогу припомнить что-то еще.

— Очень хорошее описание, — сказал Бэньон. — Замечательное. Большое спасибо. Смогли бы вы узнать его на фото?

— Не уверен.

— Хорошо. На днях я, вероятно, загляну снова.

На улице Бэньон поднял воротник, защищаясь от пронизывающего ветра, и зашагал по Спрус-стрит. Идти пришлось долго, и он мысленно раскладывал по полочкам сведения, которые ему удалось получить. Их было не так уж много. Бэньона, однако, не покидало странное чувство, что последняя точка в этом деле ещё не поставлена.

IV

Когда Бэньон вновь появился в дежурке, Нили подмигнул ему и кивком указал на дверь в кабинет лейтенанта Уилкса:

— Лейтенант вызывал тебя четверть часа назад.

Уилкс сидел за столом. Это был высокий жилистый мужчина пятидесяти с небольшим лет. В сшитой на заказ офицерской форме он выглядел аккуратным и подтянутым. В кабинете было холодно и неуютно. Уилкс полагал, что мужчина должен вести здоровую, даже аскетическую жизнь, и окна его кабинета, за исключением самых холодных зимних дней, были всегда распахнуты настежь. Кроме того, он был любителем холодных ванн и длительных пеших прогулок.

— Садись, Дэйв, — сказал он, наклоном головы указывая на стул. — Ты доставил мне уйму неприятностей, теперь давай во всем разберемся.

Уилкс любил напускать на себя вид строгого, придирчивого начальника. Говорил он энергично и отрывисто, правда, не всегда по существу, причем речь его сопровождалась суровым, бескомпромиссным взглядом. Он неплохо разбирался в полицейской работе, однако для отдела по расследованию убийств основную ценность представлял в качестве витрины — безупречный, тактичный, внушающий доверие человек. Никто не мог превзойти Уилкса в выборе правильной линии поведения на банкетах, официальных завтраках, в женских клубах. Его аскетически строгое лицо и подтянутая фигура — результат строгой диеты, регулярных физических упражнений и работы дорогого портного — отметали любые подозрения в неэффективности или коррумпированности полицейского департамента.